Как натаскать вашу собаку по античности и разложить по полочкам основы греко-римской культуры

Issa est passere nequior Catulli,
Issa est purior osculo columbae,
Issa est blandior omnibus puellis,
Issa est carior Indicis lapillis,
Issa est deliciae catella Publi.
hanc tu, si queritur, loqui putabis;
sentit tristitiamque gaudiumque.
collo nixa cubat capitque somnos,
ut suspiria nulla sentiantur;
et desiderio coacta ventris
gutta pallia non fefellit ulla,
sed blando pede suscitat toroque
deponi monet et rogat levari.
castae tantus inest pudor catellae,
ignorat Venerem; nec invenimus
dignum tam tenera virum puella.
hanc ne lux rapiat suprema totam,
picta Publius exprimit tabella,
in qua tam similem videbis Issam,
ut sit tam similis sibi nec ipsa.
Issam denique pone cum tabella:
aut utramque putabis esse veram,
aut utramque putabis esse pictam.

Исса птички Катулловой резвее,
Исса чище голубки поцелуя,
Исса ласковее любой красотки,
Исса Индии всех камней дороже,
Исса – Публия прелесть-собачонка.
Заскулит она – словно слово скажет,
Чует горе твое и радость чует.
Спит и сны, подвернувши шейку, видит,
И дыханья ее совсем не слышно;
А когда у нее позыв желудка,
Каплей даже подстилки не замочит,
Но слегка тронет лапкой и с постельки
Просит снять себя, дать ей облегчиться.
Так чиста и невинна эта сучка,
Что Венеры не знает, и не сыщем
Мужа ей, чтоб достойным был красотке.
Чтоб ее не бесследно смерть умчала,
На картине ее представил Публий,
Где такой ты ее увидишь истой,
Что с собою самой не схожа Исса;
Иссу рядом поставь-ка ты с картиной:
Иль обеих сочтешь за настоящих,
Иль обеих сочтешь ты за портреты[104].

Это стихотворение про собачку по кличке Исса, которая резвее, чем Катуллов воробей (трогательная отсылка к его тексту). «Исса чище голубки поцелуя, / Исса ласковее любой красотки, / Исса Индии всех камней дороже»[105]. Она чувствует tristitiamque gaudiumque – грусть и радость – своего хозяина Публия.

– Ну, примерно для этого собаки и нужны, – довольно важно заметила Уна.

– Эта собачка забирается к нему на шею и спит там – наверное, она очень маленькая. Очень трогательная деталь: Марциал пишет, что она никогда не писает на кровать, а просится на улицу. Публий так ее любит, что собирается заказать ее портрет.

– Ну и правильно! – одобрила Уна.

Мы подходили к нашей улице. Уже был виден наш дом. И конец римской истории тоже просматривался.

– Эпоха Антонинов, как известно, закончилась на императоре Коммоде, которого ты, вероятно, видела в фильме «Гладиатор». Он отрубал головы страусам посреди Колизея и показывал сенаторам: мол, вы следующие.