Мы снова оказались на вершине Парламентского холма, где начался наш разговор в конце лета. Мне надо было отдышаться. По грязной, пожухлой траве мимо пробежал лабрадор в поисках пожеванного теннисного мячика – бока блестели от капель воды. Листьев еще не было, и деревья тянули к небу голые ветки, как будто еще минуту назад были нимфами и убегали от какого-нибудь божества, но небо было ясное и голубое.
Персефона пока еще была у Аида. Скоро она вернется на землю, в объятия матери. Прорастут семена, долго прятавшиеся в земле.
Я глубоко вздохнул. Мы поговорили о мифах, языке, эпосе, трагедии, любовных стихах и истории. Чуть-чуть коснулись философии. Мы побеседовали об императорах и рабах, туалетах и павлинах. И все равно темы для обсуждения еще остались: разговор об античности бесконечен.
Но мы естественным образом дошли до конца. Наша колесничная гонка завершилась. Кони – добронравный и необузданный – достаточно носили нас в разных направлениях, и душе пора было отдохнуть.
Во всяком случае Уна перенесла свое внимание на симпатичного лерчера, который шествовал мимо с важным видом римского оратора, только что выигравшего на римском форуме важное дело.
– А знаешь, Уна… – сказал я.
Она обернулась. Симпатичный лерчер-самец постоял рядом с нами и умчался к своему хозяину.
– Есть один персонаж, которого я почти не упоминал, но он очень важная фигура в мифологии. Он был в числе аргонавтов – загадочный Орфей, человек с таким великим музыкальным дарованием, что его песня усмиряла диких зверей, а камни и деревья сдвигались с места, чтобы его послушать. Его жену Эвридику укусила змея, и бедняжка умерла от яда. Орфей в отчаянии умолял Аида позволить ей вернуться на землю. Владыка подземного царства согласился, растроганный искусной печальной песней. Но с условием: Орфей не должен был оглядываться назад, пока они не дойдут до мира живых.
Эвридика шла за ним до самого выхода в наш мир. Орфей не удержался – оглянулся в самый последний момент. Из-за этого его музыка не спасла Эвридику: ее тотчас отняли у него, и она вернулась в царство мертвых навсегда.
Орфей продолжал жить. В своем горе он не отвечал на любовь женщин и обратился к мужчинам. Однажды менады, обезумевшие последовательницы Вакха, обнаружили его и попытались соблазнить. Он не поддался на их уговоры, они стали за ним гоняться и в конце концов разорвали его на части.
Голова его, брошенная в реку, продолжала петь.
Орфей смертный, и его музыка не смогла остановить его убийц, и в то же время он бессмертный, чье пение будет звучать вечно.
В этом, по сути, вся античность, Уна. Такие столкновения, парадоксы, двоякость. Антиковед ищет смысл, изучая свидетельства, – он детектив, критик и мечтатель в одном лице. Если в наших знаниях пробелы, он старается их заполнить. Если есть другая точка зрения на что бы то ни было, он попытается ее разделить. Какие бы потрясения ни будоражили наш мир, какие бы тексты ни были утеряны, античность не умрет. Нам надо только прислушаться.
Уна, которая терлась об меня, наклонила голову и навострила уши.
И унеслась, завидев мелькнувший беличий хвост.
Приложение A
Некоторые полезные латинские выражения
Несколько более полезные латинские выражения: