Как научить лошадь летать? Тайная история творчества, изобретений и открытий

Как выпустить следующий альбом после успеха Rumors? Группа арендует студию в западной части Лос-Анджелеса, тратит на запись миллион долларов и имеет на выходе двойной альбом под названием Tusk («Клык»), который становится самой дорогой пластинкой в истории. Альбом получает сдержанные отзывы, застревает на четвертой строчке в чартах, продается тиражом в миллион копий и идет ко дну. Лейбл Warner Brothers сравнивает результаты с реактивным успехом Rumors и заявляет о провале304.

Через несколько лет группа Dexys Midnight Runners сталкивается с аналогичной ситуацией. Главным успехом Dexys стал альбом Too-Rye-Ay, центральным хитом на котором была песня Come On Eileen («Давай, Эйлин»), ставшая самым успешным синглом 1928 года как в США, так и в Великобритании. Как и Fleetwood Mac, Dexys записали альбом во время трудного для участников времени — солист и лидер группы Кевин Роланд и скрипачка Хелен О’Хара переживали разрыв отношений. За успехом альбома последовало интенсивное мировое турне в его поддержку. Музыканты прибыли к родным английским берегам измотанными. Трое участников покинули группу. Те, кто остался, принялись работать над следующим альбомом — Don’t Stand Me Down («Не терпи меня»). Он обошелся дороже, чем Too-Rye-Ay, а на его запись ушло больше времени. На фотографии с обложки альбома оставшиеся участники группы, известной любовью к джинсам и комбинезонам, выглядят как соискатели на собеседовании — прилизанные и в аккуратных кос­тюмах. В альбом вошло всего семь песен, одна из которых длилась двенадцать минут и начиналась с двухминутного разговора ни о чем. Don’t Stand Me Down озадачил музыкальных обозревателей, был запущен без сингла и не продавался305. После этого Dexys Midnight Runners не будут записываться еще 27 лет306. Ветераны музыкальной индустрии называют это «синдромом второго альбома», когда после успеха первого группа тратит больше денег, времени и усилий, но в итоге проваливается.

Ни Fleetwood Mac, ни Dexys Midnight Runners не испытали творческого спада на фоне эмоционального давления, которое они выдержали, записывая Rumors и Too-Rye-Ay. Как и многие до них, они обратили свои переживания в искусство. Но цветок успеха скрывает шипы ожидания. У большой прибыли высокая цена: негласное обещание большего ожидающему, следящему и жаждущему миру.

Все творцы сталкиваются с такими рисками. Работа, которую мы хотим делать, лучше, чем та, которую мы вынуждены выполнять. Достоевский сетовал на внешнее давление, которое оказывали на него ожидания издателя307:

А со мной было вот что: работал и мучился. Вы знаете, что такое сочинять? Нет, слава богу, вы этого не знаете! Вы на заказ и на аршины, кажется, не писывали и не испытали адского мучения. Забрав столько денег в «Русском вестнике» (ужас! 4500 р.), я ведь с начала года вполне надеялся, что поэзия не оставит меня, что поэтическая мысль мелькнет и развернется художественно к концу-то года и что я успею удовлетворить всех.

<...> Ну-с: все лето и всю осень я компоновал разные мысли (бывали иные презатейливые), но некоторая опытность давала мне всегда предчувствовать или фальшь, или трудность, или маловыжитость иной идеи. Наконец я остановился на одной и начал работать, написал много, но 4 декабря иностранного стиля бросил все к черту. Уверяю вас, что роман мог бы быть посредствен; но опротивел он мне до невероятности именно тем, что посредствен, а не положительно хорош. Мне этого не надо было[49].

Ситуация Достоевского была типичной. Работа «на заказ и на аршины» всегда менее креативна, чем по желанию.

Американский психолог Гарри Харлоу был протеже Льюиса Термена, непогрешимого предводителя «термитов», с которым мы познакомились в главе 1. Влияние Термена на Харлоу было настолько велико, что он уговорил его сменить фамилию Израиль, потому что она звучала «слишком по-еврейски». Получив степень доктора психологии под руководством Термена в Стэнфорде и выбрав фамилию Харлоу, он стал профессором Висконсинского университета в Мэдисоне308. Там он отреставрировал пустующее здание университета и создал одну из первых в мире лабораторий по исследованию приматов. В некоторых экспериментах он изучал, какой эффект оказывает вознаграждение на мотивацию. Харлоу установил в клетках обезьян головоломку в виде закрепленной болтами и засовом петли. Этот замок можно было открыть, если в правильном порядке снять запирающие механизмы. Когда обезь­яны справлялись с замками, Харлоу возвращал их в исходное положение. Через неделю они научились быстро и с минимальным количеством ошибок открывать головоломку. За последние пять дней опыта одна из обезьян распахнула клетку менее чем за пять минут 157 раз. Никакого поощрения им не выдавали: приматы просто развлекались.

Когда Харлоу добавил в эксперимент награду — еду, обезьяны стали гораздо хуже решать задачи. По его словам, поощрение «негативно сказывалось на результатах испытуемых и не способствовало их улучшению»309. Это была неожиданная находка. Первый раз кто-либо заметил, что внешние награды могут демотивировать, а не воодушевлять.