Как перевоспитать хулигана

— Просто ужин, — шуршит пакет и в глубокую тарелку вываливаются дохлые чикены, готовящиеся отправиться в микроволновочный солярий. Мне пообещали на сегодня, что «ни капли» в рот, так что на одну головную боль меньше. И это не может не радовать. — Замариную и пожарю быстренько.

— Приготовь и на меня.

— Я думала, ты будешь отмечать с Василисой.

— Хех, — только что не давлюсь кислой усмешкой, переполненной презрением к самому себе. — Это сомнительно.

— Почему? Что случилось? Вы поругались? — о, завелась шарманка. Знал, что не избежать. — Ты поэтому последние три дня из дома не выходишь?

— А нахрен выходить? Морозиться?

Зима вспомнила, что она зима и без предупреждения жахнула по всем ядрёным минусом. И сугробов навалила в рекордные прямо-таки сроки: не по колено, но дворники теперь только и тусуются на детской площадке. Причём делают это в составе футбольной сборной. Час стоят трындят, для вида пиная лопаты, десять минут с грохотом расчищают оледеневшие за ночь дорожки, после чего снова сваливают на перекур.

— Русик, у вас всё хорошо? — мать не отступится, я её знаю.

— Лучше, чем хорошо. Сплошной восторг. Я не обременяю её своим присутствием, она свободна как ветер. Утопия.

— Вы что, расстались?

— Не знаю, — прицыкнув, снова тянусь за пачкой. — Мы это как-то не обсуждали, — зажимаю сигарету зубами и прикуриваю, делая глубокую затяжку, поэтому отвечаю не очень внятно. — После того как я её ударил мы вообще больше не разговаривали.

Тарелка с курой с грохотом разбитой посуды летит на пол, оповещая, что ужин нам отменяется.

— ТЫ… ЧТО СДЕЛАЛ?

Глава 19. Праздник к нам приходит, праздник к нам приходит…

Василиса

Шинкую вареные яйца, картошку, морковь, колбасу, селёдку… Всё что подсовывают под нож. Настолько работаю на автомате, что едва не крошу за компанию пульт от телевизора. С секунду отупело смотрю на него, почему-то оказавшегося на разделочной доске, смутно понимаю, что это что-то несъедобное и лишь тогда откладываю. Мда. Паровозик тю-тю.

Дома царит привычная предпраздничная суматоха. С учётом того, что помимо нас будут ещё и соседи, объёмы подготовки зашкаливают. Летние уличные столики выстраиваются в ряд на подмогу к основному обеденному, занимая почти всё свободное место на кухне. Достаются из закромов козырные скатерти, которые в обычные дни брать ни в коем случае «низ-з-зя». А то есть риск схлопотать по ушам.

Звенит сервировочная посуда. В авральном режиме моются чахнущие без дела на верхних полках бокалы. Булькают кастрюли, стуча крышками. Томится в собственном соку индейка с овощами, дожидающаяся своей очереди в духовке. В которой как раз доходит вишнёвый пирог. Всё кипит и бурлит от переизбытка энергии.

Зелёный пушистый виновник торжества, ростом под потолок, мигает светодиодными снежинками возле лестницы, отблескивая во всевозможных вариантах ёлочных игрушек. Яркая мишура овивает лестничные перила и дверные косяки. На стёкла, да и любые другие вертикальные поверхности, куда приставало и не отпадало, близнецы налепили наклейки с Дедом Морозом, снеговиками и запряженными оленьей тягой санями, забитыми мешками с подарками.

Настоящий такой мешочек, не менее пузатый, прячется в прачечной, чтобы наутро первого января быть высыпанным под ёлку. У нас традиции сохраняются не только среди малышни, взрослые тоже дарят друг другу приятную мелочёвку. Вместо завтрака обычно все сидят и ковыряются в шуршащей обёртке. Я очень люблю такие моменты снимать на видео. Настоящие эмоции на не выспавшихся моськах — это бесценно.

Обычно такие вот хлопоты заражают и меня особой атмосферой, но не сегодня.

Помогаю с готовкой, чтобы просто отвлечься, хотя больше хочется закрыться в комнате, спрятаться под одеяло и не показывать носа. Ни завтра, ни послезавтра.

Вообще никогда.

Мама это прекрасно видит. Да все видят, но мама, как самый смелый доброволец, единственная пытается выйти со мной на контакт. Не всегда удачно, но иногда срабатывает. Даже Ксюха не суётся. Не привыкла видеть сестрицу такой… Дурой, по всей видимости.

— Милая, — видя, что у меня уже напрочь смешались в кучу кони, люди и залпы тысячи орудий, а вернее в винегрет сыпется то, что должно было пойти по плану в «Мимозу» не выдерживает родительница, отрываясь от раскладывания мясной нарезки. — Знаешь, я очень рада, что у тебя в личной жизни наметились перемены, но мне совершенно не нравится, каким образом они на тебя действуют.

— Не тебе одной, мусь, — зализываю надломленный ноготь, неудачно сломанный при попытке открыть банку горошка. Ну вот, испортила маникюр, который мне делала Лера. Кстати, она реально «мастер» своего дела. Болтливая, да. Делает на порядок дольше, чем следует, да. Но результат при этом выходит ювелирный. Вместо трафаретов узоры нарисованы вручную и настолько детально, что можно на выставке показывать.

— Не хочешь, наконец, рассказать, в чём дело? Ты как воды в рот набрала последние дни.