Как Петербург научился себя изучать

В обеих работах Анциферова, посвященных Достоевскому, важнейшей задачей становится точное воссоздание атмосферы, связанной с тем или иным местом. Для прогулки по Мокрушам это означает бурную ночь, полуразрушенные деревянные здания и надвигающийся хаос. В экскурсии по Сенному рынку город предстает в совершенно ином свете: «раскаленный летним жаром, пыльный, грязный, зловонный, дурманящий сознание», потенциальный источник безумия и разрушения, который кажется почти виновным в преступлении Раскольникова. «Вина героя, – отмечает Анциферов, – является продуктом воспаленной мысли, и самый город, таким образом, является как бы вдохновением героя» [Анциферов 1991б: 241]. В основе работы Анциферова лежит открытие, что обстановка играет в творчестве Достоевского важную роль, попеременно то влияя на поведение героев, то подстраиваясь под него. Анциферов утверждает, что изучение обстановки, изображенной в книге, может помочь нам понять само это литературное произведение. Однако он также утверждает обратное: книги дают ключ к пониманию физического мира. «Между художественным произведением и вдохновившим его памятником или просто местностью существует какая-то реальная связь, которая может быть вскрыта при посещении описанных мест, связь, которая может ввести нас в лучшее понимание того и другого» [Анциферов 1991б: 178] (курсив мой. – Э. Дж.). Такие города, как Санкт-Петербург, раскрывают проницательным писателям свою сущность, и по этой причине в большой литературе внимательный читатель может найти (несмотря на то что каждый автор привносит в созданные им произведения что-то субъективное) достоверное описание этих мест расселения людей.

В литературных экскурсиях Анциферова жанр педагогической экскурсии достиг высшей стадии своего развития, превратившись практически в разновидность исполнительского искусства. Помимо пособий самого Анциферова, до нас дошло мало свидетельств об этих мероприятиях и об их эффекте. Иногда во введении к книге какого-то другого автора или в воспоминаниях студентов и коллег можно встретить упоминание об экскурсиях Анциферова, но в целом информация о них в публикациях отсутствует. Источник, наиболее близкий к тому, чтобы дать нам представление о восприятии Анциферова живой аудиторией, фокусируется на лекции, а не на полноценной экскурсии. В 1923 году Анциферов выступил с докладом, основанным на его работе о «Медном всаднике», на Петроградской экскурсионной конференции. Последовавшая дискуссия, которая была опубликована вместе с материалами мероприятия, включает около дюжины оценок, в основном положительных. Единственная критика связана с трудностью воспроизведения данного эксперимента. А. Я. Дзейвер, например, отметил:

Это не доклад-лекция, – это художественное произведение, ясность и стройность построения чисто пушкинские. <…> Но наряду с впечатлением восхищения, параллельно возникают и практические соображения. <…> Доступна ли такая экскурсия, даже после доклада и статей Н. П., рядовому практику, учителю литературы, вообще человеку другого психологического склада? Не есть ли это экскурсия Н. П., ему одному и очень ему родственным глубоко-эмоциональным натурам свойственная; ему одному удающаяся?» [Райков 1923а: 131].

В ответ Анциферов быстро возразил, что не нужно точно следовать плану; проблема заключается в подходе, а не в специфике того или иного конкретного маршрута. Метод Анциферова требовал такого высокого уровня мастерства, такого всестороннего знания литературы, истории и искусства, что его письменные экскурсии и правда оказались трудны для воспроизведения.