Как Петербург научился себя изучать

В экскурсионной практике преобладали более простые туры нелитературного характера. Один из подходов, разработанных учениками Гревса, часто упоминаемый в документах конференций и статьях, заключался в том, чтобы взять отдельную улицу или площадь и затем определить ее «характерную функцию». Садовая стала «улицей рынков» [Анциферов 1926г]. Каменноостровский проспект, который, как и Елисейские поля в Париже, вел к фешенебельной пригородной курортной зоне, был обозначен как «плац-парад» для очень богатых [Анциферов 1925: 26]. Работа В. А. Федорова «Экскурсии в область финансового капитализма», особенно успешный пример функционального анализа, наделяет Невский проспект новой характеристикой – «улица банков». Федоров оглядывается на историю проспекта, связывая каждый этап его развития с доминирующей экономической деятельностью и типичной архитектурной формой. Он отмечает, что в конце XIX века на смену модным магазинам в качестве арендаторов пришли банки. Эти новоприбывшие заказывали себе грандиозные офисы, которые архитектурно выражали триумф капитала, заимствуя формы и приемы, характерные для господствовавших прежде социальных групп: с улицы большинство банковских зданий выглядело как «дворцы» [Федоров 1926: 118].

Многие экскурсии были посвящены отдельным объектам: бывшим императорским резиденциям, церквям и музеям. Анциферов и Петри, например, выпустили путеводитель по Эрмитажу, состоявший из двух письменных экскурсий, в которых в качестве повода для исторических размышлений использовались коллекции испанской, голландской и французской живописи. В первом маршруте Петри сравнивает работы художников из «аристократической» Испании и «буржуазной» Голландии, делая обобщения о проблемах каждого общества, основываясь на подходах и темах, преобладавших в его искусстве. Рассматривая испанскую экспозицию Эрмитажа с ее огромными религиозными полотнами и парадными портретами, он отмечает: «Ни одна вещь во всем зале не говорит о доме и очаге, о радости труда, об интересе к реальным условиям жизни» [Анциферов, Петри 1924: 10]. Голландские картины характеризует прямо противоположное: «полные тепла и света, предназначенные для украшения семейных жилых помещений», они неизменно изображают «энергичный труд человека» [Анциферов, Петри 1924: 12].

Во второй половине книги Анциферов использует аналогичные приемы, чтобы прокомментировать некоторые французские картины Эрмитажа. В начале своего тура он довольно подробно анализирует картину Николя де Ларжильера «Проректор и муниципальные магистраты Парижа», находя в полотне мощное визуальное воплощение идеологии абсолютизма. Отметив роскошную одежду, которую носили судьи, великолепие зала заседаний, образ солнца, использованный для украшения отдельных предметов мебели, и повторяющееся изображение французского короля в скульптурах и картинах внутри картины, Анциферов пишет:

Все это великолепие, вся эта роскошь и пышность являются лишь отражением короля-солнца. Величие отцов города не исходит изнутри. Они возвышаются только по отношению к простым смертным, перед главой абсолютной монархии они ничто. Он и есть государство. Их сила – его сила [Анциферов, Петри 1924: 30–31].

Переходя к описанию других полотен из коллекции Эрмитажа, Анциферов отмечает, что, когда французская монархия стала ослабевать, образ короля, так долго главенствовавший во французском искусстве, уступил место другим темам: интимным, мечтательным сценам, особенно пасторалям [Анциферов, Петри 1924: 35].

Сложный анализ визуальной информации и творческих междисциплинарных подходов характеризовал также и работу на промышленных объектах. Помимо ознакомления студентов с производственным процессом, такие экскурсии часто показывали фабрику как социальную среду. Какими услугами пользовались работники, какую заработную плату они получали, в каких мероприятиях участвовали, как следует отображать в искусстве окружавшие рабочих виды и наполнявшие их жизнь звуки? В лучшем, пожалуй, пособии с туром по промышленному производству, «Экскурсия на государственный фарфоровый завод», Конради настолько тщательно разработала план ее проведения, что, по признанию автора, ей для этого потребовались два консультанта: один – с гуманитарным образованием – для исторической справки и обсуждения художественных достоинств продукции, а другой – с технической квалификацией – для объяснения научных принципов, лежавших в основе работы различных мастерских [Конради 1924 ]. План экскурсии Конради предполагал включение информации об усилиях европейцев по раскрытию секрета китайского фарфора, стилистических тенденциях XVIII и XIX веков, а также об изменениях в управлении и предназначении фабрики.