Как Пётр Первый усмирил Европу и Украину, или Швед под Полтавой

В действительности побатальонное разделение пехотных полков в эшелонах боевого порядка не было осуществлено в отношении всех пехотных частей. Так, Казанский и Псковский полки находились обоими батальонами в первой линии фронта, Нижегородский полк – во второй, гренадерский полк бригадира д’Бука был представлен только одним батальоном, занявшим место на правом фланге рядом с частями гвардейской бригады, а остававшийся в лагере один батальон Вологодского полка встал во второй линии на левом фланге. Вероятнее всего, русское командование специально не планировало особого разделения частей по эшелонам, и батальоны некоторых полков встали в разных линиях в связи с общим беспорядком, возникшим при выходе пехотных дивизий из лагеря на поле боя. Скученность войск и узость проходов в лагерном ретраншементе потребовали выстраивать подразделения друг за другом по мере их выхода за ограду, учитывая при этом необходимость сохранить запас места для следующих частей. Поэтому в первой линии оказалось 24 батальона, а во второй – 18, хотя линии можно было сделать равными по силе или распределить батальоны в другом соотношении, чтобы дополнительно освободить территорию для построения кавалерии. Недостаток пространства также обусловил тактическое решение об устройстве боевого порядка батальонов в пяти шеренгах, что увеличивало глубину и уменьшало фронт развертывания русской армии.

В соответствии с изданным в 1708 году «Учреждении к бою по настоящему времени», первые шеренги развернутых к бою батальонов русской пехоты состояли из пикинеров и фузилеров, поставленных через одного, которые держали пики (4–5-метровой длины) и ружья с примкнутыми багинетами в готовности к действию холодным оружием[665].

В небольших промежутках между батальонами располагались 24 полковые трехфунтовые пушки линейных пехотных полков (без оставленных в лагере 10 трехфунтовых пушек частей дивизии генерала Меншикова, 2 трехфунтовых пушек Белгородского полка, размещенных в системе редутов, и 1 трехфунтовой пушки Вологодского полка, приданной отряду пехоты генерала Ренцеля для операции против группы генерала Рооса[666]), 21 орудие гвардейской бригады и 20 приданных пехотным частям шестифунтовых мортир на базе трехфунтовых пушек. Общее управление огнем полковой и приданной пехотным частям артиллерии – всего 65 орудий и мортир – осуществлял Яков Брюс.

К правому флангу пехотных линий примкнули 9 драгунских полков, 3 конно-гренадерских полка и Генеральный эскадрон князя Меншикова – всего 7,7 тыс. солдат и офицеров, а на левый фланг боевого порядка перевели 6 драгунских полков – всего 4,5 тыс. солдат и офицеров[667] (поскольку после отступления драгунских полков от редутов около двух третей всей русской кавалерии оказалось сконцентрировано к северу от лагеря, то при последующем построении царской армии часть конницы пришлось переводить оттуда на юг позади выведенных в поле пехотных батальонов[668]). Кавалерией правого фланга командовал Рудольф Бауэр, левого фланга – Александр Меншиков. Вместе с кавалерийскими частями правого фланга следовали 13 орудий, перевозившиеся в конной упряжке.

В лагере в качестве резерва были оставлены 11 пехотных батальонов из частей дивизии генерала князя Меншикова вместе с полковой артиллерией – 10 трехфунтовых орудий[669], а также полевая артиллерия – 32 полевые пушки, гаубицы и мортиры армейского артиллерийского полка генерала Йоханна Гюнтера, назначенного комендантом лагеря (Иван Гинтер, Johann Günther, сын поручика шведской службы из Данцига, на русской службе с 1698 года, активный участник Северной войны, при формировании артиллерийского полка использовал жесткие методы борьбы с дезертирством, накануне Полтавской битвы по личному поручению царя производил разведку расположения противника, переодевшись казаком). Пехотой в лагере управляли два бригадира – Иов Абрахам (Jobst Christopher Abraham, из дивизии князя Меншикова) и Йоахим д’Бук. Для охраны, обслуживания и перемещения полевой артиллерии были выделены еще 2 батальона Каргопольского пехотного полка полковника Степана Стрекалова.

Общее командование армией в битве царь поручил фельдмаршалу Борису Шереметеву. Сам Петр I решил находиться вместе с войском в поле, чтобы: «… надзирать за всем Вашим начальствованием и быть готовым на сикурс во всех местах, где требовать будет опасность и нужда»[670].