Как покупать дешево и продавать дорого: Пособие для разумного инвестора

Важно было соблюсти только одно условие — мастеровые, принимавшее участие в конкурсе, не должны были об этом знать, что позволяло исключить неосознанное желание каждого человека победить. От мастеровых требовалось просто выполнить свою обычную работу. Поэтому для выбора победителя из сотен экземпляров чашек случайным образом выбиралось по одному экземпляру, который и участвовал в конкурсе. При этом ни один член жюри не знал, какая чашка стала результатом труда какого мастерового.

Какого же было удивление жюри, когда единогласным победителем конкурса стал мастеровой из малоизвестной страны. Ему действительно удалось достичь лучшего качества обычной чашки.

Так как удивлению экономистов не было границ, они провели аналогичные конкурсы и с несколькими другими видами обычных товаров. И везде с неизменным постоянством выигрывали мастеровые из небольших стран.

Когда экономисты начали разбираться в источниках побед неизвестных мастеровых, они смогли найти только одну причину.

Советский мастеровой работал без страха потерять свою работу. Государство гарантировало ему трудоустройство, обучение его детям и стабильную старость. Отсутствие страха отнюдь не стимулировало его создавать чашки-шедевры. Более того, он допускал много брака, ведь все равно ему ничего страшного не грозило. В худшем случае это была потеря премии.

Чашка американского мастерового была, напротив, результатом постоянного давления и страха. Да, он создавал чашки изо дня в день с неизменно стабильным качеством. Но они были настолько похожи друг на друга, что, разглядывая их, хотелось зевать. Мастеровым из США двигал страх. Страх потерять работу. Страх не дать должного образования детям. Страх остаться к старости без средств к существованию.

Мастеровые малоизвестных стран работали на себя. Пусть они не процветали, но и не нищенствовали. В создание каждой чашки такие мастеровые вкладывали часть своей души. Они творили, а не делали. И отнюдь не страх заставлял их создавать хорошую чашку. Они представляли, как какой-нибудь человек будет пить из нее чай или молоко, и им хотелось превратить простой процесс потребления жидкости в удовольствие. Чтобы вода казалась вином, чай приносил бодрость, а молоко — долголетие.

С помощью конкурса экономисты удовлетворили свое любопытство и признали, что страх является хорошим средством заставить человека производить множество обычных предметов. Но для создания действительно хороших вещей он не помощник.

Итак, для массового производства лучшим оказался капиталистический способ производства, подогреваемый страхом. Советский мастеровой был способен создать действительно лучшую чашку, но, видимо, выбрал неподходящее для себя занятие и был либо не способен ничего создать, либо просто этого не хотел. А так как его не давил страх, то советский мастеровой не делал чашки стабильно хорошего качества. Да и их количество оставляло желать лучшего. Когда же речь не шла о массовом производстве, когда не нужно было «гнать вал» и делать сотни тысяч, миллионы чашек, лучшим на поверку оказался освобожденный от чувства страха мастеровой из бедной страны.

Мы, конечно же, понимаем, что такого конкурса никогда не было. Но если бы он действительно проводился, то его результаты могли бы стать скорее именно такими, как мы описали, и главный приз уехал бы в малоизвестную страну.

СССР не был таким уж страшным, как его рисовали. По крайней мере, советские люди не боялись за свое настоящее и будущее. Впрочем, отсутствие материального страха не сопровождалось появлением материальной свободы. Да и других свобод у советских граждан особо не было.

Но посмотрим на современное общество потребления. Действительно ли свободны граждане так называемого свободного капиталистического мира?

На первый взгляд, основными движущими силами экономического поведения человека являются в одинаковой степени и страх, и жадность. Однако, если глубоко задуматься, станет понятно, что жадность только «зеркалит» наш глубоко спрятанный, почти что внутриутробный страх. Погоня за удовлетворением жадности скорее является бегством от страха. Если бы не было страха, то не появилась бы и жадность. Именно страх порождает жадность. Страх есть причина, а жадность — следствие.

Страх за безопасность порождает жажду денег, так как у человека есть мнимое чувство, что они могут дать безопасность (впрочем, иногда оно оправданно). Это как игра в монополию — либо ты, либо тебя. Чем богаче становится твой соперник, тем меньше у тебя шансов на успех. Аналогично поступает, например, прайд львов, старающийся захватить как можно бóльшую территорию для своей охоты.

Рождение современного общества потребления стало результатом массового бегства людей от страха: купил — и забыл все плохое, отодвинул на задний план все свои стрессы и страхи. Не напоминает ли это вам алкоголизм? Наркотик удовольствия затмевает страх, загоняет его в дальние уголки души.