Как полюбить себя, или Мама для Внутреннего Ребенка

Любящая Мама может выступать и в роли Защитника, и в роли Адвоката. Эти роли очень важны, и мы много работаем в терапии, чтобы Мама появлялась, росла и крепла, чтобы училась взаимодействовать с миром более корректно и дипломатично.

Приведу пример. Когда происходит что-то неприятное, о чем я переживаю, мой Обвинитель начинает на меня нападать. Он критикует и обвиняет:

– Ты во всем виновата! Что же ты сразу не подумала? Надо было предусмотреть, догадаться. Ну ты и дура! Сплошное разочарование.

Он может долго продолжать в том же духе. Но толку от этого никакого. В ответ Ребенок только пугается, сжимается, стыдится и мечтает исчезнуть; может начать плакать от обиды и боли.

Когда у меня появилась фигура Любящей Мамы, она стала жестко пресекать обвинения в адрес Ребенка:

– Так, ребенка не трогай!

Она подкрепляла свои слова теориями из психологических книг, ссылалась на разных известных терапевтов, которые все в один голос писали, что детей травмирует такая критика и нельзя этого делать. Она была очень решительна и тверда. Как разъяренная кошка, защищающая котенка, которая бесстрашно шипит, отпугивая от своего детеныша даже медведя.

Тогда Обвинитель переключился с Ребенка на фигуру Терапевта, критикуя мой стиль работы, мои фразы или молчание в сессиях. Ему она научилась говорить:

– Если ты такой умный и считаешь, что я тут ошиблась, расскажи мне, как надо было.

Поскольку знаний о терапии у него столько же, сколько у меня, сказать ему нечего. Он может только абстрактно и голословно обвинять.

Он любит выступать, когда я ошиблась, чего-то не предусмотрела, оказалась в неловкой ситуации. Я прерываю его с первых слов и отвечаю:

– Стоп! Хватит. Это уже случилось. Твоя критика ничему не поможет.

На него вполне действуют простые слова: «остановись», «прекрати».

Думаю, здесь дело во власти. В здоровом варианте она принадлежит центру личности. Но часто Обвинитель занимает слишком много места, претендуя на главную роль и не слушая никого. Когда я его останавливаю, то забираю власть себе и показываю, что главная тут все-таки я.

Сейчас мне достаточно сказать ему просто:

– Тсс… тихо-тихо…

И он умолкает.

Но и на это потребовалось несколько лет терапии, на протяжении которых моя терапевт каждый раз придумывала все новые контраргументы на его стройные и логичные обоснования. Спорила с ним, убеждала, что он не прав, доказывала свою правоту, подтверждала примерами из жизни. Теперь я сама спорю с Обвинителями своих клиентов, противостою их тезисам.

Все-таки Обвинитель на нашей стороне. Он желает нам добра, хочет помочь, уберечь от провала или стыда, от рисков. И когда-то он, действительно, помог нам выжить. Но теперь его модели чаще только мешают.

В историях выше я описывала свой клиентский опыт: как я училась слышать Ребенка, отличать Обвинителя и разговаривать с ними. Но это получилось далеко не сразу. Потребовалось много-много сессий с моим терапевтом, чтобы я смогла различить их голоса. Сначала это делала для меня она. Со временем и я научилась понимать, кто говорит в речи людей, и стала показывать это уже своим клиентам.

Это может выглядеть, например, так…

Влюбленная девушка ждет звонка от мужчины, а он не торопится выйти на связь. Она могла бы сказать:

– Может, позвонить самой? Нет, я с ума сошла, он решит, что я навязываюсь, что я доступная, даже думать не смей! Но я так по нему скучаю! Так хочу увидеть!

Я могла бы ответить:

– Слушаю тебя и прямо вижу сценку: влюбленная девушка, так сильно скучающая по дорогому ей человеку, и строгая мать, стыдящая и требующая соблюдения моральных норм в своем понимании. Но ведь это так естественно – скучать и хотеть увидеть, когда ты влюблена! Можно не звонить самой, если это противоречит твоим принципам, но принять ее чувства. Сказать: «Я слышу, как сильно ты по нему тоскуешь. Очень тебя понимаю, сама в него влюблена. Но прошу, давай подождем, я считаю неправильным проявлять сейчас инициативу».

Или, например, студенты часто жалуются, что не могут заставить себя учиться, хотя на носу сессия. Вместо этого они смотрят сериалы, играют в компьютерные игры или просто лежат на диване с планшетом, объедаясь вкусностями. Но не отдыхают, так как мучаются виной и стыдом. И все время себя грызут.

Студентка:

– Надо учиться, а ты, лентяйка, валяешься тут, ничего не делаешь, так всю сессию провалишь. Соберись, тряпка, и марш за стол!

На это я отвечаю что-нибудь вроде:

– Похоже, твой Угнетающий Родитель требует от тебя постоянной учебы, а отдыхать совсем не позволяет. Так и слышу их диалог. Родитель: «А ну зубрить!». Ребенок: «Не буду, хочу сериал!».

Клиентка невольно улыбается, представляя себе это.

– Да, никак не могу себя заставить, – соглашается она.

– Конечно, ведь никто не любит принуждение. В ответ на него естественным образом возникают возмущение и протест. Ребенок бунтует, и его можно понять. Кроме того, никто не может работать безостановочно: загнанные лошади падают замертво, и даже машины, перегреваясь, могут взорваться.