Как полюбить вино. Мемуары и манифест

Пиво я попробовал в детстве, и вполне естественно, что его вкус показался мне неприятно горьким. Ребенком я любил сладкие газированные напитки. Мама не переживала из-за переизбытка сахара. Вместо этого ее волновала моя нелюбовь к яйцам и, следовательно, недостаток неких волшебных веществ, содержащихся в этих, на ее взгляд, наиполезнейших продуктах. Поэтому каждый день она разбивала сырое яйцо в стакан молока, добавляла щепотку ванили, хорошенько перемешивала и наблюдала, как я, всячески выражая свое недовольство, выпиваю все до последней капли, стремясь сделать это одним глотком, чтобы не допустить соприкосновения яйца со вкусовыми рецепторами. Удивительно, но эта каждодневная пытка, ставшая традицией, не превратила меня в ненавистника яиц до конца жизни. Я люблю яйца, хотя почти никогда не пью молоко и сладкие газированные напитки.

Но тогда я пил Coke и Dr. Pepper, 7Up и Hoffman’s Black Raspberry. Мне нравилось корневое пиво, я обожал Mountain Dew. Это была простая газировка с лимоном и лаймом, не то, что сегодняшние напичканные кофеином напитки. После целого дня бейсбола, баскетбола и уличного хоккея, когда ты потный, с пересохшими губами возвращался домой, не было ничего лучше холодного Mountain Dew.

В предподростковом возрасте, в конце 1960-х годов, мы с друзьями частенько ездили на велосипедах в одну кондитерскую. В этом магазинчике до сих пор продаются леденцы по одному центу, прекрасно известные моему отцу и дяде, которые в детстве работали в кондитерской своего отца в Бруклине, – твердые карамельки, Atomic Fireballs, Root Beer Barrels, Mary Janes и Smarties. Они служили наградой за трехкилометровую поездку, становясь еще слаще от проникновения на вражескую территорию, в квартал, где проживало несколько подростков-антисемитов, которые постоянно пытались сбить нас с велосипедов, если удавалось нас поймать.

Как и в любой другой кондитерской того времени, в нашей имелась буфетная стойка. На открытом гриле шипели гамбургеры, как пел в одной из своих песен Чак Берри. Самыми вкусными были разные виды сладкой газировки. Готовились эти напитки не заранее, а только по заказу и подавались в причудливо изогнутых стаканах, хранящихся в серебряных подставках. Буфетчик тонкой струйкой наливал немного сиропа для кока-колы, а затем добавлял сельтерской воды и перемешивал. Я считал, что мне несказанно повезло, когда он наливал чуть больше сиропа, чем обычно. Тогда на дне стакана оставался сладкий осадок со вкусом колы, который я высасывал через соломинку.

Для меня, как и для любого насквозь пропитанного сахаром любителя газировки, горьковатость пива казалась раздражающей, словно резкая пощечина вкусовым рецепторам. Мой приятель Аллен жил по соседству, его отец частенько потягивал эль Ballantine по вечерам. Однажды, когда он куда-то отлучился на минуту, я отхлебнул глоток. Вместо ожидаемого сладкого сахарного вкуса у меня во рту взорвалась зернистая горечь. Для вкусовых рецепторов мальчишки – мне тогда было одиннадцать – это оказалось настоящим ударом. Но потом я привык. И к шестнадцатому дню рождения полюбил этот напиток, в особенности в социальном контексте незаконного употребления пива вместе с друзьями.

Да, мне нравилось пить. Я знал, что это незаконно и не дозволяется. И я держал это в секрете, было неразумно сообщать родителям, что я собираюсь попить пивка с друзьями. Тем не менее демаркационная линия проводилась не так жестко, как сегодня. Летом я работал на кухне детского лагеря в Вермонте. Каждую субботу вожатые, преимущественно в возрасте от восемнадцати до сорока, устраивали вечеринку, куда приглашали и нас, работников кухни, пятнадцати, шестнадцати, семнадцати лет. Там нередко наличествовал бочонок пива, и нам всегда предлагали его попробовать. И я писал пивные обзоры для школьной газеты. Если администрация школы и летнего лагеря не выказывала никаких возражений, то что здесь плохого? Я не притворялся, что не люблю пиво.

Должен заметить, что, как бы мне ни нравился легкий кайф от пары бутылок пива, напиваться мне было не по нутру. Все просто: мой первый опыт головокружительного, дезориентирующего вращения комнаты, пока я пытался поспать, и маета похмелья, сопровождающаяся дикой головной болью и сухостью во рту, отвратили меня от злоупотребления алкогольными напитками.