Как повергнуть герцога

— Но я знала, что поступаю скверно. Каждая девушка понимает, как это скверно.

— И он тоже это понимал, — возразил Себастьян. — Он сделал тебе предложение?

Она неискренне рассмеялась.

— Он сделал всё, чтобы мне так показалось. Попросил меня сбежать с ним в Америку, где хотел сколотить своё собственное состояние, подальше от отца. И Уильям действительно уехал в Америку, когда наступила осень. Но даже письма мне не оставил.

Последовала небольшая, лаконичная пауза.

— Ты его любила, — холодно проговорил Себастьян, заставив Аннабель поёжиться.

— Мне так казалось, — сказала она. — Он превосходно за мной ухаживал.

Он сказал, что любит её. Признание взволновало Аннабель, но она не сразу произнесла слова любви в ответ, а прошептала их ему на ухо, как священную клятву, когда Уильям весь в поту пыхтел над ней. По прошествии недели и нескольких совокуплений он исчез из её жизни навсегда.

Она вся сжалась. Только через несколько дней до Аннабель дошло, что нет никакой ошибки: он покинул Кент, оставив её и даже не попрощавшись. Она была всего лишь приятным летним развлечением для богатого аристократа.

— Что случилось потом? — с подозрением спросил Себастьян.

Она закрыла глаза.

— Самое ужасное.

— Пошли слухи?

Она мрачно на него посмотрела.

— Я обнаружила, что нахожусь в положении.

Себастьян сделался бледным как полотно.

— Где, — спросил он, — где ребёнок?

Аннабель покачала головой.

— Он так и не родился. Я потеряла его вскоре после того, как отец отправил меня в Йоркшир к своей тёте. Тётушке Мэй. — Тётушка тогда намекнула, что Аннабель должна радоваться такому удачному стечению обстоятельств. Вот только она успела полюбить малыша. Но её тело подвело их… Аннабель подвела всех.

Себастьян коснулся губами её волос, и только тогда она поняла, что вся дрожит и цепляется за него, не в силах остановить поток слов.

— После того, как я наконец во всём призналась, отец, первым делом, потащил меня в Лондон. Он был убеждён, что виконт заставит Уильяма поступить по совести. Конечно, лорд обозвал меня шлюхой, которая безуспешно пыталась подцепить на крючок богатого аристократа, и заявил, что ему не нужен внук от простолюдинки.

Повисла тишина. Когда Себастьян снова заговорил, его голос звучал пугающе мягко.

— Назовёшь его имя?

Ни за что.

— Большинство людей на его месте сказали бы то же самое.

— Вовсе нет… — начал Себастьян, но внезапно замолчал. — Чёрт, — выругался он, — я предъявил тебе практически те же обвинения, когда мы впервые встретились в Клермонте.

— Да.

Он резко выдохнул.

— Это многое объясняет. Знаешь, у меня сложилось тогда впечатление, что ты хочешь дать мне пощёчину. И решил, что ты не в себе.

— О, я и была не в себе. Мне показалось, что я вновь стою в кабинете виконта.

Он сел и посмотрел на Аннабель.

— Назови мне его имя.

— Я бы предпочла этого не делать. Он ужасно со мной поступил, но не виконт разрушил мою жизнь. Это моих рук дело.

— Разве твоя жизнь разрушена? — Себастьян нахмурился. — Ничего подобного. Я никогда не встречал такой отважной женщины, как ты.

Она быстро заморгала, глядя на бархатный балдахин.

— Пострадала не только я. Но и отец… Нужно было видеть выражение его глаз, когда я ему призналась…

Словно он лишился последних сил, которые остались после смерти матери.

— Думаю, что перед смертью он так и не простил меня, — хрипло проговорила Аннабель. — Коронер потом сказал, что его кончина была внезапной, сердце не выдержало. Но, Себастьян, папа никогда не умел о себе заботиться, он нуждался во мне. Вероятно, даже не заметил, что ему нездоровится, и если бы я присутствовала…

— Нет, — перебил Себастьян и обнял её. Аннабель окружили его тепло, сила и уверенность. — Твой отец был взрослым мужчиной, — проговорил он. — Ты сделала свой выбор, он сделал свой. Не бери на себя чужие грехи. Человек может отвечать только за свои собственные поступки.

— Но я не отвечала за свои поступки, — прошептала она, уткнувшись ему в грудь, — я поступила опрометчиво.

И всё потеряла. Свою добродетель на пыльном полу конюшни. Ребёнка, уважение отца. А после его похорон пришло известие, что тётя Мэй, какой бы закалённой северянкой ни была, скончалась от хронического кашля. И вот Аннабель снова лежит обнажённая в объятиях аристократа.

Она напряглась, и Себастьян выпустил её из объятий.

— Я вела себя глупо и импульсивно, — сказала она. — Я удивлена, что именно ты даруешь мне прощение.

Он надолго замолчал.

— Тебе нужно не моё прощение, — проговорил Себастьян, — мне нечего прощать.

Он откинул покрывало и сдёрнул одеяло.

Аннабель не стала сопротивляться, когда Себастьян прижал её спиной к своей груди и уткнулся носом в затылок, обняв обеими руками и укутав одеялом. Теперь она находилась в его плену. И ей было абсолютно всё равно. Словно трясина, Аннабель затягивала усталость, пока её веки не опустились.

Себастьян коснулся её уха губами.

— Твоя необузданная сторона взывает ко мне, — пробормотал он.

Его рука, обнимающая её за талию, отяжелела, и Аннабель поняла, что он заснул. Заснул мёртвым сном человека, который не спал почти целый день и дважды занимался любовью с женщиной.