Как приручить человека. (О доверии, верности, вере...) (СИ)

Лем был очень поверхностно знаком с личным составом на союзных кораблях, поэтому задача сформировать дееспособную команду для полностью опустевшей «Грешницы» и одновременно с этим сбалансировать верными людьми условно-лояльные команды двух трофейных фрегатов потребовала от него полного сосредоточения сил. В результате по худшей трети живой силы с каждого из трофеев были отправлены на «Грешницу», капитаном туда утвержден один из опытнейших офицеров «Черного ветра», а наместником Зо Сахаала и гарантом силового обеспечения – Митрих со своим взводом. Остальной дефицит на всех трех кораблях пришлось компенсировать за счет добровольно переданных союзниками человеческих резервов, и это были отнюдь не самые лучшие кадры. Гафар с полувзводом легионеров-кхорнитов и целой командой отобранных Лемом администраторов отправились контролировать ситуацию на менее ценном «Гонителе», а Унус с чернецами приняли «Иероним».

Сам Лем мотался между «Иеронимом» и «Черным Ветром», поскольку старший командный состав «Иеронима» был признан в целом вполне годным, но нуждающимся в контроле, и желательно не только силами Повелителей Ночи. Большинству людей просто требовалось помочь со сменой некоторых векторов в работе, остальное же они могли прекрасно выполнять без ежечасной угрозы за плечом, и это было тем более ценно, что пятеро чернецов всё же не смогли бы охватить достаточно пристальным вниманием весь фрегат.

Сначала Лем радовался, что Митрих далеко и слишком занят, чтобы путаться под ногами. Однако через декаду непрерывной работы, почти полностью состоявшей из муторного просеивания подгнившего человеческого материала в поисках хоть сколько-нибудь годных исполнителей, он уже откровенно тосковал по Игре. Приведенные к покорности офицеры с трофейных кораблей не давали и намека на противодействие, а при посещении жилых палуб и равнодушных к новостям внешнего мира трюмов Лема сопровождал настолько внушительный силовой отряд, что его вид охлаждал даже самые горячие головы. Сахаал не хотел, чтобы Лем подвергался опасности, Унус и Тасвий не хотели этого еще больше. Чего хотел Лем, как водится, было не важно.

Клокочущее бешенство стало постоянным фоном, извечной хмарью на краю сознания. Лем глушил его работой, но рутина только усиливала адреналиновый голод, просто в вымотанном за день теле не оставалось уже сил на глупости. Бешенство не находило выхода, зато нашло адресата.

Первого заместителя капитана на «Иерониме» звали Каром, он был почти так же светловолос, как сам Лем, он тоже умел изображать изящные манеры и полное понимание, он крепко держал в руках нити, ведущие ко всем значимым системам корабля. Он с непристойной лёгкостью принял смену власти, сказав, что ему всё равно, кому служить, лишь бы служба была оценена по достоинству. Он был полезным человеком, основным рычагом успешного управления на «Иерониме». И он смел неприкрыто наслаждаться жизнью и властью. Лем сам в первые же дни попросил Унуса не трогать Карома, поскольку старший офицер был куда полезнее в уме и силах, чем раздавленный ужасом. И Каром успокоился, свято уверовал в свою незаменимость, начал наполнять свои комнаты девицами, покрикивать на остальных офицеров корабля и дружелюбно, на равных обсуждать дела с «милордом Лемюэлем». Он хорошо делал свою работу, и думал, будто этого достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Каром воплощал собой ту уверенность, которую запретил себе Лем.

Лем не знал, что способен испытывать такую ненависть к человеку, ничего не сделавшему ни ему лично, ни его ближайшему окружению, просто за слишком вальяжные повадки и за манеру открыто наслаждаться и по мелочи злоупотреблять своим статусом. Лем смеялся над собой, полностью понимая теперь, за что его самого не выносит Митрих: мол надо бы рассказать чтимому сержанту, что он воспитал ненавистного человека по своему образу и подобию. Смех горчил и не избавлял от нарастающей ярости. С каждым днем ровная доброжелательная улыбка в разговорах с офицером Каромом давалась все большим напряжением воли.

Лему казалось, что бешенство достигло уже высшей точки. Но тут бессмертный Унус стал чаще обычного искать его общества, и лишь для того, чтобы напряженно промолчать недолго и снова уйти. Унус действительно был слишком похож на человека, и, если бы так вел себя друг, Лем подумал бы, что он в смятении и неумело ищет помощи.

Короткое и крайне осторожное расследование привело к женщине, не молодой и некрасивой смертной, с мутацией, обратившей ее правую ногу в птичью лапу. К женщине с лицом недобитого гвардейца штрафной роты и квалификацией пилота-универсала, одной из лучших пилотов на этом корабле. К женщине, состоявшей в оппозиции к набиравшему силу Карому задолго до появления на корабле сил Зо Сахаала, переведенной по распоряжению Карома в группу материального обеспечения и лишенной доступа к реальному пилотированию.

…Этот ублюдок еще и смеет неэффективно использовать человеческие ресурсы…