Как приручить человека. (О доверии, верности, вере...) (СИ)

Зо Сахаал прихватил с собой Лема в первую очередь для того, чтобы оценить состояние капитана «Грешницы». Всё-таки этот человек уже почти месяц работал в плотнейшем контакте с Митрихом, и ожидать можно было всякого. Вердикт Лема был не трагический, но мрачный.

- Господину Брайзису достался чрезвычайно сложный участок работы, и, по моему мнению, он весьма достойно справляется с трудностями. Однако избыточное моральное давление может очень скоро привести к вынужденной замене этого крайне достойного офицера. На мой взгляд, это было бы нежелательно, так как квалифицированные человеческие ресурсы у нас и так в плачевном состоянии.

Поскольку Сахаал совсем недавно видел воочию как избыточное моральное давление приводит к вынужденной замене офицера, то уточнять и возражать он не стал. Зато много чего хотел сказать присутствовавший здесь же Митрих. Сержант рассчитывал, что навязчивый сахаалов любимчик не будет больше вмешиваться в дела Повелителей Ночи. Какое ему дело до внутренних порядков на другом корабле, если корабль способен выполнять поставленные адмиралом Сахаалом задачи?

- Потому что возможности корабля сейчас важны ровно так же, как и возможности корабля в будущем. Было бы жаль через несколько лет потерять «Грешницу» целиком, а потому стоит заранее оценивать перспективы и избегать действий, грозящих долгосрочными проблемами.

- С чего бы ей теряться, смертный? Наоборот, покорность экипажа растет с каждым днём, буквально с каждым часом. Покорность и дисциплина, которых не было в помине еще две декады назад!

- Люди слабы, чтимый легионер. Люди боятся боли и смерти, и, когда угроза давит на них постоянно, они начинают искать способы избежать её.

- Как-то так и задумано, человек! – саркастически отозвался Митрих. - Даже самые тупые уже поняли, что усердный труд спасает, а лень и непокорность – приносят страдания.

- Люди слабы, чтимый легионер, - терпеливо повторил Лем. – От страха они тянутся к любой возможности избежать боли и смерти. Отчего в твоём родном анклаве культы Нургла набрали такую силу, что противостоять их влиянию не смогли даже легионеры?

Митрих с рычанием рванулся вперед, Сахаал сделал шаг ему наперерез, но сержант уже и сам сменил направление движения, с разворота ударив латной перчаткой по армированной стенной панели. Брызнувшие осколки пластика легким черным крошевом покрыли пол и звучно хрупнули, когда Митрих с явным усилием отступил обратно, подальше от неподвижного человека.

- Интересная теория, Лем, - предостерегающе произнес Зо Сахаал. – Одним махом отвергающая нашу Доктрину и опыт Нострамо.

- Примарх Кёрз, - Лем низко склонил голову, отдавая дань уважения великому имени. - Изыскал возможность в одиночку привести к законности целую планету, утопавшую в анархии. РОТА его потомков без изменений использовала опыт своего Отца на небольшом слабозаселенном планетоиде. Разница между панацеей и ядом – только в дозе.

Митрих демонстративно громыхнул фиксаторами брони, превращаясь в разъярённую, но гарантированно неподвижную статую.

- Я услышал тебя. У тебя были еще дела к капитану Брайзису?

- Да, досточтимый Зо Сахаал, - благоразумно согласился Лем. - Я прошу позволения удалиться.

- Иди.

Сидя в пассажирском кресле челнока, Лем лирически размышлял о том свежем, бодрящем ветерке, который ощущается при рывке легионера в непосредственной близости. Безусловно приятное ощущение.

- Что это было, советник? – устало поинтересовался Сахаал в вокс, опускаясь в кресло рядом.

- Обоснованная уверенность в самообладании досточтимого Митриха и искреннее желание избежать проблем на «Грешнице».

- Избежать проблем, хорошенько накрутив Митриха? Не замечал за тобой раньше.

- Если бы досточтимый Митрих имел привычку следовать эмоциональному порыву, я был бы мёртв уже давно. Рискну предположить, что через некоторое время он задумается о моих словах, и хотя бы уделит основное внимание не травле слишком разговорчивых техников, а выявлению демонических культов, хоть нурглитских, хоть нет. Я действительно опасаюсь за экипаж «Грешницы». Но затронутая мною тема была слишком болезненной, признаю.

Низкий гул двигателей и вибрация стартующего челнока на некоторое время сделали разговор некомфортным, по крайней мере для человека. Зо Сахаал замер в своём кресле мрачной керамитовой громадой, и Лем задумался, давно ли - в прошлой или в этой жизни - он научился различать выражения лица прямо сквозь глухой герметичный шлем и считывать «язык тела» неподвижного легионера в полной броне. Сахаал явно пребывал в чуждом ему состоянии муторной неуверенности.

Гул двигателей стал ровнее, но разговор так и не возобновился. В молчании прошла посадка на палубу «Черного ветра» и переход по тёмным галереям до высоких командных палуб и жилых блоков. Сахаал пропустил человека вперед и вручную закрыл дверь своей каюты. Похоже, он всё-таки пришел к какому-то решению.

- Унус говорит, ты часто ищешь опасности. Намеренно. Сегодня я видел это сам. И это не безрассудство воина. Ты целенаправленно нарываешься, выбираешь самый скользкий путь и самый острый край.