Первым делом, зайдя в дом, мы с сыном заперли кота с кошкой в ванной. Двери дома были открыты настежь, мужики перетаскивали наши пожитки, и ситуация для котов была травмоопасной. Кроме того, мне с моим географическим кретинизмом совсем не улыбалось ночью по темноте в чужом городе разыскивать свою живность, к тому же сильно стрессанутую. Периодически мы в ванную заглядывали и видели одну и ту же картину: кот с кошкой забились под ванну, к самой дальней стене, сидели там спина к спине и дружно скулили, почему-то по-собачьи. Кошка совсем забыла, что терпеть не может кота. Видно, общее несчастье и впрямь объединяет.
Ту ночь, как и десять последующих, мы все четверо провели в дальней комнате дома, закрывшись изнутри на крючок. В комнату затащили мой старый диван, тумбочку с продуктами, электрический чайник, ну и, конечно, кошачий туалет. На диване спали вчетвером. В тот период кошь вообще не замечала присутствия рядом кота – у нее появился враг поважнее. Услышав голос Юрка, она начинала шипеть, как змея, и я подозреваю, что все мечты ее сводились к тому, чтобы вцепиться Юрку в физиономию. Надо сказать, ее мечты я вполне разделяла, потому что наш продавец Юрок оказался запойным алкашом и в трезвом состоянии я видела его менее суток – с момента нашего прибытия и до того момента, когда на следующее утро мы отправились в регистрационную палату подавать документы купли-продажи дома.
Документы я сама составила заранее, еще у себя дома, а наутро после приезда мы с Юрком их подписали, деньги за дом я ему передала, расписку с него получила, и мы отправились регистрировать сделку. И у нас не приняли документы. Регистраторша сказала, что не так составлен текст договора купли-продажи. Текст договора был составлен мной один в один с договора купли-продажи этого же дома, который прислал мне по электронке Юрок, купивший дом всего полгода назад. Почему ему в этом доме не жилось, расскажу немного позже. А пока что нас развернули к местному юристу. Я не стала переживать по этому поводу, полагая, что с местным юристом без труда найду общий язык. Так оно и вышло. Я заплатила юристу двести рублей, и он просто перепечатал наш договор купли-продажи на своем принтере, слово в слово, после чего с этим «новым» договором мы и вернулись в регистрационную палату. Регистраторша, сказав, что вот теперь все правильно, совсем другое дело, документы приняла. Как я узнала позже, этот самый юрист был ей каким-то племянником или другим родственником. Моего сына вся эта ситуация возмутила до чрезвычайности, но он никогда не сталкивался раньше с подобными вещами, в отличие от меня. В тот вечер Юрок, сильно обидевшись на регистраторшу, напился и долго орал, что вот ему, бывшему офицеру, какая-то регистраторша причинила обиду. Мне было не совсем понятно, в чем заключалась эта обида, но выяснять я не стала. Мне хотелось, чтобы Юрок собрал свои пожитки и съехал из моего дома как можно скорее, а для этого он должен был быть трезвым. Но, забегая вперед, скажу, что в течение всей следующей недели Юрок пил, не просыхая.