Как проучить шотландца, или Любовь на вересковом поле

Мне удалось перевернуться сначала на бок, а уже потом присесть. Ещё усилие, и вот тело расположилось вертикально. И чего тут так дует? Не умерла от падения, так скончаюсь от лихорадки. Потирая попу, подошла к дырке в стене. Чем бы завесить? Да, чего там думать! Схватив подушку, воткнула её в то, что у шотландцев называлось окном. Сквозняк прекратился, но теплее не стало. В кромешной темноте пробралась к камину. Встав на колени, принялась добывать огонь. Тонкая искра коснулась торфяных пластин. Теперь нужно было аккуратно подуть, чтобы пламя вспыхнуло. И я дунула. То ля мои лёгкие обладали неимоверной продувной способностью, то ли проклятый камин сто лет никто не чистил, но целый столб маслянистой золы поднялся в воздух. Издержки тепла и уюта тут же облепили то, что торчало над кованой решёткой, а именно, моё лицо и шею. Я чхнула. Бесполезно. Нос, рот, горло забились серой пылью, из глаз брызнули слёзы. Отплёвываясь и кашляя, села на ушибленное место и принялась подолом платья оттирать щёки.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вбежал мой муж. Из-за его спины выглядывали суетливые дамы.

– Вот, господин, мы же говорили, померла!

– Совсем померла!

Когда тусклый свет факела осветил комнату, женщины так заорали, что я закрыла уши руками. Выкрикивая что-то невнятное про призраков и про то, что умершая хозяйка будет мстить замку и всем его обитателям, местные жительницы покинули спальню.

– Что это с ними? ― я уставилась на Кайла.

Тот только пожал плечами.

– Думали, что ты померла. Хотя такого быть не могло. Я лично осмотрел тебя после падения. Шишка на затылке и синяк на… гм… ― он кашлянул. ― От этого не помирают.

Под толстым слоем сажи на моих щеках начал проступать румянец.

– Что? Ты и туда заглядывал?

Мужчина вставил факел в стенное кольцо и сложил на груди огромные руки.

– А ты бы предпочла, чтобы это сделал старый Мэлвин?

С трудом поднявшись, я подошла к мужу.

– В твоём замке врачеванием занимается мужчина?

Кайл хохотнул.

– Мужчина? Мужчиной он был лет двадцать назад.

– Ладно. Неважно. Так с чего ты решил, что я умерла?

– Я?

– Ты!

– Я ничего такого не подумал, даже удивился, когда эти гусыни потребовали сделать для тебя гроб и вызвать священника.

– Очень мило. Я слышала, что моя смерть тебя очень расстроит, но совсем не потому, что в душе могучего лэрда живёт сострадание к ближнему, а потому, что одному несносному скупердяю придётся потратиться на доски и гвозди, будь они неладны.

– Скупердяю? Это ты обо мне?

– О ком же ещё?

– Я не скупой. Я экономный.

– Ты живёшь в хлеву и заставляешь так жить своих людей. Мерзкий, грязный, вонючий разбойник, похититель невинных девиц!

Кайл упёрся руками в бока и прищурился.

– И вовсе я не вонючий и не грязный. На себя бы посмотрела!

–Ха! ― я встала в стойку. ― Я дочь английского лорда, но даже мне известно, что из каминов обычно выметают сажу, а дымоходы чистят. А у тебя в спальне когда чистили камин в последний раз?

Лэрд зарычал и вместо ответа подошёл к стенке и ткнул пальцем в подушку.

– Это что?

– Твоя подушка.

– Мило. И что она тут делает?

– Спасает тех, кто имеет несчастье ночевать в этой комнате, от мороза. Даже крестьяне закрывают окна бычьими пузырями. А у тебя прогнившая рама на одной петле.

– Зато в комнате свежо.

– Холодно!

– Свежо!

– А я говорю, холодно!

Кайл попытался вынуть подушку. Не угадал! Я подскочила и зашипела.

– Только попробуй! И я заткну эту дыру твоей задницей.

Мой муж зарычал и, изрыгая проклятья, кинулся вон из спальни. С тоской оглядев комнату, я поняла, что и эту ночь мне придётся провести на колючих пледах. Ну, ничего, завтра лично обследую все кладовые!

В глиняном кувшине нашлось немного воды. Смочив мягкую тряпицу, я оттёрла лицо и шею и повалилась на кровать. Надо бы смазать попу мазью от ушибов. Хотя… откуда у местных дикарей может взяться такая мазь?

Глава 6