Как рождаются и умирают монстры (СИ)

Поэтому, когда он увидел Нарциссу, в которой не было привычного лоска и хладнокровия, он немного растерялся, однако, все же смог взять себя в руки и произнести:

– Мама, я…

Он не успел договорить, буквально окаменев, когда женщина резко сорвалась с места и почти бегом пересекла комнату по направлению к нему. Оказавшись рядом, Нарцисса заключила сына в крепкие объятия, и несколько секунд Драко просто стоял, держа руки вдоль тела и не осмеливаясь обнять мать в ответ, все еще не веря в происходящее.

– Живой.

Лишь только она прошептала это, юноша вскинул руки, сильнее прижимаясь к матери.

В эту минуту Драко понял, что мир полностью перевернулся.

По крайней мере, для него.

Раздавшийся стук в дверь вытащил Джинни из глубоких раздумий. Спустя мгновение старые петли скрипнули и на пороге комнаты появился Невилл.

– Принес твое любимое – песочное с мятой, – с улыбкой юноша продемонстрировал тарелку с горкой печенья на ней. – И еще ванильное молоко.

Он подошел к тахте, на которой сидела девушка и, присев рядом, поставил тарелку на стоящую рядом тумбочку, а стакан с молоком передал в руки Джинни.

Удивительно, как быстро их отношения из крепкой дружбы переросли в глубокую привязанность. Впрочем, предпосылок к этому было немало. Святочный бал на четвертом курсе стал их первым совместным значимым событием, однако, тогда они еще, безусловно, были просто друзьями. Потом был Отряд Дамблдора… Они доверяли друг другу самые сокровенные секреты, приободряли друг друга, поддерживали, помогали. На седьмом году обучения, будучи лидерами сопротивления в Хогвартсе, они вместе планировали диверсии против Кэрроу, вместе сносили пытки. Тогда для Джинни Лонгботтом стал не просто другом, а еще одним братом, не по крови, но частью семьи.

А за те два месяца, что они жили бок о бок в штаб-квартире Ордена Феникса, Невилл и Джинни стали испытывать друг к другу чувства иной природы. Уизли не могла сказать за Лонгботтома, но прекрасно понимала, почему это произошло с ней. Находясь в рабстве у Макнейра, она была заперта не только в физической, но и в психологической клетке, пребывая в уверенности, что навсегда лишилась близких ей людей и осталась совсем одна в этом мире. А когда Джинни пришла в сопротивление и встретила там Билла и Невилла, ее в скором времени захлестнуло мучительное чувство тревоги: она боялась вновь потерять их, поэтому испытывала колоссальную потребность быть рядом каждую свободную минуту. И так уж получалось, что именно с Невиллом они часами трудились вдвоем, изготавливая зелья и магические боеприпасы. Общее прошлое, теплые дружеские воспоминания, ежедневная работа в ограниченном пространстве и пришедшее с войной понимание, что жизнь может оборваться совершенно неожиданно – все это вместе стало магнитом, который притянул Невилла и Джинни друг к другу, и их взаимная симпатия расцвела во влюбленность.

– Ты как, готова к большому дню? – спросил Невилл.

Уизли сделала глоток молока и подняла на юношу вопросительный взгляд.

– Я про посещение Св.Мунго, – утонил он, но заметив растерянность на лице Джинни, юноша осторожно спросил: – Или я чего-то не знаю?

– На самом деле, я… – девушка смолкла, ее губы сомкнулись в тонкую линию.

– Только не говори, что ты передумала из-за того разговора с Кэрроу.

– О, Мерлин, конечно, нет, – она махнула рукой. – Я согласилась с ним только для того, чтобы он отстал и поскорее ушел. Правда, потом… – Джинни снова замешкалась. Невилл посмешил положить свою ладонь поверх руки подруги в знак поддержки, и Уизли мягко улыбнулась. – Я хотела сказать, что… много размышляла после этого… И… трудно это признавать, но… я думаю, в чем-то Кэрроу был прав. – Невилл продолжал внимательно вглядываться в лицо девушки, и та добавила, перейдя на шепот: – Я не хочу рожать его ребенка. Но избавляться от своего я тоже не готова.

Лонгботтом глубоко вздохнул и развернулся на тахте, сев к Джинни боком, и та сделала то же самое. С минуту они молча смотрели на стену напротив, пока Невилл, наконец, не заговорил.

– Когда ты рассказала мне о вашем разговоре, я тоже в чем-то с ним согласился. Но не стал говорить об этом, чтобы не мешать тебе самой сделать выбор, – юноша вскинул правую руку и рассеянно провел ею по волосам, взъерошивая их. – Мда. Ты представь, если бы во время нашей учебы Кэрроу был настолько адекватным.

Джинни хихикнула.

– Да уж. В этом случае, мы просто не могли бы постоянно перечить ему.

– Ну, от парочки Круциатусов это бы нас точно избавило, – хохотнув, произнес Лонгботтом. – Просто поразительно, как ему удавалось изображать из себя полного идиота. И ведь мы верили в этот спектакль! Помнишь, как перед Рождеством они с сестрицей…

– Невилл… – прервала Джинни друга. – Именно об этом я и хотела поговорить.

Лонгботтом нахмурился, посмотрев на нее.

– О Кэрроу?

– Нет. Мне важно знать твое мнение, – все еще смотря на стену перед собой, сказала Уизли. – Если бы я решила… оставить этого ребенка, что бы ты сказал на это?

– Джинни, я приму любое твое решение.

Она развернулась к парню.