Как рождаются и умирают монстры (СИ)

– Да ладно? – Кэрроу неверяще уставился в лицо Джинни, будто ища в ее глазах подтверждение слов Макнейра, что заставило девушку залиться краской от унижения. – Как тебе это удалось?

– Просто она знает, что будет за непослушание, – произнес Макнейр, склонившись к самому лицу Джинни. – Так ведь, малышка?

Губы Джинни задрожали и, она коротко кивнула, едва сдерживая всхлипы.

– Ого, всего за две недели выдрессировал? – Нотт-старший хохотнул. – Сильно.

Выдрессировал – это правильное слово. Макнейр именно дрессировал ее, как животное в цирке. По правде говоря, Джинни и ощущала себя эдаким животным в клетке.

Страх…. Раньше она не знала, что это.

Джинни всегда была смелым человеком, истинной дочкой своих родителей. Настоящая львица с когтями и клыками, которыми она умело пользовалась. Но одно дело отбиваться от наглых слизеринцев или приставучих старшекурсников, а совсем другое – оказаться в полной власти изощренного садиста, не знающего жалости.

Львица на манеже…. Словно заключенный в неволе зверь, Джинни чувствовала себя беззащитной и слабой перед укротителем, держащим в руках кнут, который нес с собой острую боль.

Макнейр очень быстро научил ее бояться. Он не делал ничего особенного – только ежедневно унижал и истязал ее, отдавая приказы. Он даже магию не использовал. Исключительно ремень и кулаки. И этого хватало, чтобы заставить ее подчиняться. Джинни не знала, но в Министерстве магии, где диких зверей иногда использовали для дополнительной охраны и некоторых других нужд, Макнейра иногда приглашали в помощь для укрощения особо непокорных из них. И выполнял он эту работу не только с энтузиазмом, но и большим успехом. Он точно знал, куда бить и как сильно, чтобы не вызвать непоправимых повреждений, но четко донести свою очередную команду.

Боль оказалась не только сильным мотиватором, вынуждая Джинни слушаться, но и поспособствовала пересмотру ее взглядов на жизнь. Раньше она испытывала крайнюю степень презрения к тем волшебникам, которые, оказавшись в плену у Пожирателей смерти, в итоге, после многочисленных пыток, сдавались и делали то, что требовал Волдеморт. Но за эти недели ежедневных истязаний ее казавшиеся непоколебимыми принципы сильно пошатнулись.

Она поняла, что быть героем на словах, когда ты окружена близкими и друзьями, очень легко. В какой-то степени можно и Круциатус вытерпеть, зная, что где-то там тебя ищут и, наверняка, спасители уже в пути. Но совсем другое дело, когда ты с врагом один на один и у тебя нет возможности оказать ему сопротивление. И ждать помощи не от кого, ведь все друзья убиты или в рабстве.

Когда их только поймали, Джинни надеялась, что диктатура Пожирателей не продержится долго. Она ожидала, что многочисленные казни и пытки несогласных с новым режимом станут катализатором для бунта, который, в итоге, приведет к свержению власти Волдеморта.

Но только теперь она поняла, что они ошибались с самого начала.

Члены Ордена Феникса воспринимали Волдеморта очередным психом, совершенно свихнувшимся на ненависти к магглам и магглорожденным. Потому что он таковым и казался во время второй войны – импульсивным, озлобленным шизофреником, одержимым идеей сесть на трон магической Британии и поработить маггловскую часть страны. И после его окончательной победы Джинни ожидала глобальных изменений в государстве, установления тирании.

У Волдеморта же были другие планы.

Макнейр не скрывал от Джинни новостей, не запрещал ей читать газеты. Он даже был не против, чтобы она иногда присутствовала в гостиной, когда к хозяину приходили его соратники и за бокалом эльфийского вина обсуждали инициативы нового правительства. Поэтому она была в курсе событий. Она не знала, была ли в этом задумка Макнейра, но узнавать новости очередного дня стало для Джинни отдельной пыткой.

И не потому, что все было ужасно.

Наоборот, все было слишком спокойно.

Потому что ожидаемая тирания так и не установилась. Не было повсеместного бесчинства Пожирателей смерти, бесконечного насилия, многочисленных убийств невинных.

По правде говоря, после утверждения теперь уже на всех высших министерских постах лояльных Волдеморту волшебников, политика марионеточного правительства, пришедшего к власти еще год назад, стала значительно мягче.

Конечно, магглорожденных волшебников власть по-прежнему третировала. Их лишили определенных прав в социуме – избираться и быть избранными, занимать руководящие должности в государственных структурах, для их детей были созданы отдельные классы в учебных заведениях, отделяя их от детей полукровок и чистокровных. Но магглорожденных больше не хватали на улицах и не отправляли в Азкабан. Тех, кто хотел вернуться в маггловский мир, без проблем пропускали через барьер, правда, отбирая палочку и надевая браслет-подавитель, и возможности вернуться в магический мир у перешедших уже не было.