Как рождаются и умирают монстры (СИ)

Он расстегнул льняную рубашку, но не стал ее снимать. Он помнил, что грязнокровка почему-то была более восприимчивой к его ласкам, если на нем в этот момент была какая-то одежда. Еще одна загадка в ней, которую ему предстоит разгадать.

Девушка снова попыталась вывернуться из захвата магических пут. Долохов окинул ее хрупкую фигурку взглядом, в котором уже вовсю закручивалось желание. Если ей он нравится одетым, то его совершенно точно она больше возбуждала полностью голой.

Снять с нее все эти тряпки.

Он опустился перед ней на колени и взмахом волшебной палочки растворил ее джинсы, свитер и обувь. Гермиона взвизгнула от неожиданности и снова попыталась вырваться. Ее нагое тело изгибалось в таких призывных позах, что он едва сдержался, чтобы не ворваться в нее без всякой прелюдии.

Он опустил ладонь на ее левую грудь.

– Не трогай меня! – вскрикнула Гермиона.

По выражению ее лица было видно, что она пыталась вложить в эту фразу всю злость, на которую была способна, но ее тело дрожало от страха, что делало ее усилия совершенно напрасными.

– Хочешь, чтобы я сразу вошел? – Долохов усмехнулся. – Без предварительных ласк, которых так жаждет твое сладкое юное тело?

– Я ничего не жажду! Я ненавижу тебя! – свирепый взгляд медовых глаз, казалось, сейчас пронзит его насквозь.

– Не жаждешь, значит? Давай проверим.

Он продвинулся правее, расположившись прямо между ее ног. Девушка попыталась пнуть его, но он легко поймал сначала одну ее ногу, а потом вторую, обхватив их руками в районе лодыжек и широко раздвинув в стороны.

– Ну вот, как я и предполагал, уже вся мокрая, – констатировал он, и Гермиона покраснела как рак.

Антонин придавил коленями ее расставленные и согнутые в коленях ноги и расстегнул брюки, вытащив член.

Как ни пыталась, Гермиона никак не могла воспрепятствовать Долохову, когда он толкнулся в ее лоно, которое в нынешнем положении было максимально открыто перед ним.

– Ох, святая Моргана, ты все еще такая узенькая. Это потрясающе.

Гермиона скривилась. Обычно, прежде чем войти, Долохов какое-то время ласкал ее, позволяя отвлечься и расслабиться, поэтому его проникновения, если она специально не сжималась, ощущались скорее приятно. Но сейчас она сама напросилась – вывела его из себя и получила то, что заслужила. Огромный член Пожирателя Смерти ворвался в нее сразу на всю длину, уткнувшись в матку и это было не сказать чтобы больно, но очень некомфортно.

– Сейчас, сейчас, лапонька, – взглянув в напряженное лицо девушки, прошептал Долохов и сделал еще несколько толчков, прежде чем отстраниться и прикоснуться шершавым пальцем к бугорку между ее половых губ.

Грубые поглаживания по чувствительному месту и ощущение заполненности от члена Долохова, который оставался внутри, вызвали прилив удовольствия в теле Гермионы, и когда он возобновил движения, они больше не несли с собой боль, а лишь усилили сладостные спазмы мышц, заставив девушку непроизвольно выгнуться дугой с протяжным стоном.

– Да, малышка, вот так, – сбивчиво проговорил Долохов.

Он сам уже был на пределе, а при виде Гермионы, которая, уже не сдерживаясь, стонала в голос, он распалялся еще сильнее.

Ее оргазм был настолько сильным, что в течение нескольких секунд перед глазами прыгали черные точки. Мышцы влагалища, сокращаясь, плотно обхватили член Долохова, и мужчина застонал, закатив глаза. Гермионе было так хорошо, что она почти не ощутила, как ненавистная ей вязкая субстанция растекается внутри.

Когда его член обмяк, Долохов покинул ее лоно и несколько секунд просто разглядывал распластанную перед ним девушку. Затем он прикоснулся к ее раскрасневшимся половым губам и мягко их раздвинул, приоткрывая вход шире. Вид ее возбужденного влагалища приводил его в неописуемый восторг. Девочка была такой искренней в своих чувствах, полностью открытой перед ним, пусть и против своей воли. Но это было так трогательно.

Он провел большим пальцем между нежных складок, размазывая тонкую струйку спермы, которую спазмами вытолкнули стенки влагалища. Сейчас ее маленькая дырочка, обрамленная набухшими половыми губами, напоминала ему экзотический фрукт.

– Знаешь, когда я был маленьким, моя няня пыталась привить мне любовь к фруктам. Получалось у нее не очень. Но, думаю, с твоей помощью я полюблю, как минимум, персики.

Гермиона закрыла глаза от охватившего ее сильнейшего стыда. Ее тело все еще слабо реагировало на прикосновения мужчины, потому что каждая мышца была в приятной истоме, обволакивающей ее всю.

– Ты мне нравишься такой – полностью раскрытой и истекающей соками, – проговорил Антонин. – Мы обязательно повторим эту позу снова.

Он провел рукой вдоль ее тела вверх, к груди. Шершавые пальцы мягко обогнули ореол соска и вдруг резко ущипнули торчащий сосок. Девушка тихо вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от боли, и распахнула глаза.

– Не закрывай глаза, лапонька, я хочу видеть тебя всю.

Когда оргазм окончательно отпустил ее, и Антонин почувствовал, как она обмякла в его руках, он произнес:

– Приведи себя в порядок и переоденься к вечеринке. У тебя есть час.