Как рождаются и умирают монстры (СИ)

Антонин наклонился и указательным пальцем мягко стукнул ее по носу. Действие, которое он так часто повторял и которое Гермиона ненавидела. Она чувствовала себя в эти секунды каким-то выдрессированным домашним животным.

А может она им и была?

Антонин же, напротив, считал этот жест проявлением нежности. Он был в восхищении, когда грязнокровка пыталась ему противиться, словно разъяренная кошка, но, в конечном итоге, она была всего лишь юной неопытной девушкой, и ее попытки умиляли его, пробуждая не только сексуальное желание, но и стремление укрыть ее от всех опасностей этого мира. И даже если она не понимает сейчас, что он ее защитник, а вовсе не помешанный на сексе извращенец, которому нужно лишь ее тело, когда-нибудь она это осознает и будет с благодарностью отдаваться в его руки, в его полную власть.

– И если ты не хочешь повторить это рандеву, рекомендую исполнить мой приказ, – добавил он, встав на ноги и застегнув брюки. – Потому что, если ты опять убежишь, клянусь, грязнокровка, я забуду о приглашении Малфоя, затащу тебя в постель и будут трахать весь вечер, пока ты не вырубишься. И просто чтобы ты знала, лапонька, может я уже и не юнец, но я все еще могу больше одного раза в сутки.

Малфой Мэнор выглядел так же мрачно, как и в тот день, когда их с Гарри и Роном притащили сюда егеря. Преодолев защитные барьеры, они с Долоховым вошли в просторный холл. Несмотря на то, что снаружи поместье не изменилось, внутри они было совсем иным, чем помнила Гермиона.

Величественные белые колонны взмывали ввысь, удерживая небесно-голубой потолок, простирающийся над ними. Кое-где у стен стояли стулья на позолоченных ножках, рядом были миниатюрные столики, на которых красовались вазы с выглядывающими из них белыми розами. По всему холлу на постаментах располагались маленькие статуэтки и бюстики, напоминающие античные скульптуры в маггловских исторических музеях.

Они прибыли довольно рано, но в холле было уже немало народу. Каждого из гостей хозяин поместья приветствовал лично, стоя недалеко от входа. Гермиона отметила про себя, что Нарциссы нигде не было видно.

– Антонин, добро пожаловать! Рад, что ты смог выбраться, – Малфой пожал руку Долохову, а потом перевел взгляд на Гермиону. – Грейнджер, наконец-то ты именно там, где и должны быть такие как ты – рядом с хозяином.

Гермиона сильнее вцепилась в согнутую в локте руку Антонина, но все же нашла в себе силы ответить:

– Обычно агрессивным псам надевают намордник, чтобы никого не покусали. Но, я смотрю, твой Хозяин предпочел ограничиться лишь поводком, – она бросила взгляд на его левое предплечье, намекая на Метку, которая была скрыта под рубашкой. – Излишне длинным, как мне кажется. Весьма опрометчиво с его стороны.

Глаза Малфоя как-то странно блеснули, затем его губы расплылись в улыбке, и, посмотрев на Долохова, он произнес:

– Твоя львица уж больно сильно рычит, Антонин. Ты совсем ее не дрессируешь?

– Со мной она только мурлычет. Мне этого достаточно, – отозвался Долохов арктически холодным голосом. – Но ты не волнуйся, я не позволю ей тебя разорвать.

– Я знал, что без вас этот прием не был бы и вполовину таким веселым. Надеюсь, вечеринка принесет удовольствие, – Малфой ухмыльнулся и после секундной паузы добавил, посмотрев на Гермиону: – вам обоим.

Долохов кивнул и потянул Гермиону в сторону зала, откуда доносилась легкая музыка и голоса.

Гостевой зал поражал своими размерами, он казался бескрайним. Каждая деталь, начиная от массивных амфор в углах и заканчивая старинной мебелью – все в помещении ослепляло своей роскошью. Гостей в зале было немного, они стояли небольшими группками, и, судя по выражению лиц, вели скучную, но соответствующую этикету светскую беседу.

Взгляд Гермионы упал в дальний конец зала, и ее сердце замерло. На диванах у стены, украдкой переговариваясь, сидели Лаванда Браун и Чжоу Чанг.

– Тебе нужно учиться держать язык за зубами, – тихо проговорил Долохов, потянув ее к столу с закусками.

– Я не собираюсь терпеть его оскорбления, – также тихо ответила Гермиона, переведя взгляд на мужчину.

– У тебя нет выбора, – Долохов остановился и повернул Гермиону лицом себе. – Вы больше не в школе. Он чистокровный, а ты грязнокровка. Он выше тебя и по происхождению, и по положению в обществе. Я тебя разбаловал, но это не значит, что я позволю тебе делать все, что тебе вздумается.

Гермиона фыркнула. Вот значит, как он это видит? Разбаловал?

–Ты насилуешь меня каждый день, – со злостью прошептала девушка. – Ты для меня ничем не лучше Малфоя.

Она зашипела от боли, когда Долохов с силой схватил ее за волосы в районе затылка и, впившись взглядом в ее испуганные глаза, проговорил:

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, грязнокровка, когда сравниваешь меня с этим мелким садистом.

Он отпустил Гермиону, и она все же рискнула переспросить:

– Садистом?