Как рождаются и умирают монстры (СИ)

У него что, мысли гравируются на лбу, пока он думает? И как только Роули удается так хорошо читать его? Ему казалось, он давно научился не выдавать своих истинных чувств, не показывать слабости. И даже повода не давать думать, что в его идеально выкованных ментальных доспехах можно пробить брешь.

Но он снова расслабился и уронил ментальный Щит. И в очередной раз виной этому девушка. На этот раз маггловского происхождения.

Позорище…

Грязнокровка пробуждает в нем те эмоции, которых он испытывать не должен. Излишняя привязанность к ней мешает ему мыслить рационально.

Это опасно. Контроль нужно вернуть.

– Но это все не важно, да? – продолжил Роули. – Тут Империус не поможет. Тебе придется выполнить этот приказ рано или поздно. Так ведь?

Контроль. Когда-то он сопровождал каждое его действие, каждое его слово, даже каждый вздох. Абсолютный, жесткий контроль помогал сохранять его имидж, удерживать маску сильного, непоколебимого воина. Окружающие принимали это без толики сомнений, как аксиому, факт, не требующий доказательств. Иногда его маска все же спадала, но на очень краткий миг и лишь перед теми, кому он доверял. Таких людей было немного. Хотя нет, не так. Таких людей за всю его жизнь было всего двое – его наставник в Венгрии, обучавший его боевой магии, и позднее, его напарник – Торфинн Роули.

Наставнику он доверял всецело, тот был ему как второй отец. А Роули…

Роули и раньше удавалось узнать о нем что-то, но это были всякие мелочи, слишком незначительные, чтобы их можно было как-то использовать против него. Но теперь, после того, что он провернул вчера в Министерстве и до этого в поместье Малфоев, у его напарника есть достаточно информации, чтобы начать копать ему могилу.

Вопрос был лишь в том, захочет ли Торфинн использовать эти знания против него? Антонин понимал, что у Роули есть целый ряд причин, чтобы сдать его, и главная из них – Совет законодателей, который планирует создать Повелитель. Сомнений не было – в глазах Темного Лорда они с Роули соперники. Если Повелитель в одном из кресел Совета захочет видеть воина, он будет выбирать между ними двумя – его самыми эффективными наемными убийцами. Конечно, был еще Джагсон, но Антонин был уверен, что после того, что случилось в Мэноре, интерес Темного Лорда к нему угас, и у того нет и малейшего шанса вернуть его.

Что до Торфинна, Антонин никогда не замечал за ним стремления к власти. Но что если он просто ждал лучшей возможности, большей перспективы? Пост главы Аврората ему не светит. Он лишь временно на этой должности, пока Селвин не оправится от последствий его Режущего. И вскоре Роули снова вернется в общий зал, где сидят все остальные авроры. А если ему этого мало, и он мечтает о большем? Может ли он доверять напарнику сейчас?

– Тооони, – протянул Роули, привлекая внимание собеседника. – Ты еще со мной?

Антонин перевел вопросительный взгляд на напарника.

– В смысле? – спросил он.

– Видел бы ты себя. Было такое ощущение, что на тебя наложили Оцепенение. Я дважды к тебе обращался, ты никак не реагировал.

Антонин придал лицу максимум непринужденности и произнес:

– Да просто задумался.

– О грязнокровке?

– Вообще-то нет, – Антонин пронзил собеседника изучающим взглядом. – О Совете законодателей.

Торфинн вскинул брови.

– Тот, что хочет создать Темный Лорд? А что насчет него?

– Да мне просто интересно, что ты обо всем этом думаешь, Финн?

Долохов откинулся на спинку кресла и закинул ноги на стол, положив одну на другую. Роули выглядел озадаченным, и было заметно, что он обдумывает ответ.

Притворяется или, и правда, удивлен? Можно ли верить своим глазам? Вдруг он просто умелый актер?

– Да я, в общем-то, ничего об этом не думаю, – произнес Торфинн с видимой неуверенностью. – А ты?

Глаза Долохова сверкнули. Перевел стрелки. Подозрительно.

– Да тоже в общем-то ничего, – отмахнулся Антонин. – Ладно, забудь, – он слегка улыбнулся. – Не грузись. Пошли обедать, я жутко голоден.

Антонин аппарировал в холл своего поместья и, стянув мантию, бросил ее прямо на пол. До чего же паршивый был день! Откуда вообще у него взялись мысли о том, что Роули лицемер? Ах, ну да, эти его странные вопросы, будто способ выпытать что-то. Или это просто паранойя, и он зря себя накручивает? А что, если нет?

Антонин прошел в гостиную и буквально рухнул в широкое кожаное кресло, стоящее у окна. Он облокотился на подоконник, подперев щеку ладонью.

Как же он устал.

Почему в этом мире, чтобы выжить, нужно обязательно притворяться, играть какую-то роль?

С детства его учили держать марку благородного дворянина. Одежда, речь, манеры – все должно было быть идеально. Но эта маска не шла его характеру, в душе он был хулиганом, поэтому часто, натянув какие-то лохмотья, сбегал из поместья играть с ребятами из рабочих семей. А когда возвращался домой весь чумазый, в ссадинах и синяках, получал от отца ремня. Угроза порки его не останавливала, и он снова и снова возвращался в рабочие кварталы, где он мог быть собой.