Как рушатся замки (СИ)

Она повиновалась, подхватила небогатую поклажу и полусползла-полусъехала на траву. На споры её не хватало. Велел уйти – выберется без неё.

Наверху громко прогремел взрыв. Она обернулась на него: оранжевое пламя поглотило локомотив, отброшенный на камни и частично вонзившийся в податливую породу. Возле него на крыше лежал уцелевший кусок второго вагона. Третий, не менее изуродованный, свисал с вывернутых рельс на мосту. В него врезались четвёртый – от столкновения его сжало – и пятый. Их вагон вместе с седьмым скатились по склону. Туннель тоже пострадал: арка обрушилась. Что случилось с оставшимся составом, Лис не видела. Возможно, его завалило.

— Боже, боже!.. – зарыдала какая-то пожилая женщина.

Её вытащили через тамбур. Кроме разбитого лба, травм у неё не наблюдалось. Вынесший её мужчина держался за сломанное ухо. Его скула кровила.

— Как же это?.. Как! – Рыдание переросло в вой.

Пространство рядом с Лис заполнялось выжившими. Канцлер не торопился. Она заметила его на другом конце вагона: он ссаживал девочку. На её розовом платьице пестрело красное пятно. Затем на твёрдую землю сошла её мать – вероятно, мать.

Еле-еле волочась, девушка переместилась туда. Он разглядел её среди мельтешащих фигур.

— Подсобите-ка.

Чуть поскользнувшись, он опустился на колени и, держа копошащийся свёрток, низко нагнулся к ней. Она интуитивно приняла его ношу. Под кучей тряпок обнаружилась красная сморщенная мордочка младенца – он собирался разразиться плачем.

Ни испугаться, ни толком запаниковать Лис не позволили. Девушка не старше неё спрыгнула вниз под чутким руководством канцлера.

— Спасибо, – промолвила она, забрав малыша.

Они отошли. Бледный Катлер не то сполз, не то рухнул перед ней.

— Есть, чем перевязать?

Лис молча рванула подъюбник. Мужчина сел, подставив ей плечо.

— Вы мне за наряд должны, – твёрдо объявила она, затянув узел потуже.

Поморщившись, он оглядел результат её «врачевательства». В зрачках отразились блики.

— Проведу вас по бутикам в Тэмпле.

— Мне достаточно денежной компенсации.

— Не отбирайте у меня удовольствие поучаствовать.

— Не мечтайте.

Он неловко поднялся. Лис пришло в голову, что, отпустив его, она не найдёт смелости спросить после.

— Как вы догадались, что я люблю вишни?

Он покосился на неё. Ухмыльнулся. Устало. Совсем нехорошо.

— Я же собирал на вас досье.

Девушка в страдальческом жесте провела по лицу ладонями. Зачем уточняла – всё и так очевидно.

— Есть хоть что-то, чего вы обо мне не узнали?

— Да, – сразу ответил он. – Ваш размер обуви.

Смех прорвался изнутри – не напускной, не язвительный. Вполне искренний.

— Восемнадцатый{?}[Соответствует 37-38.].

— М-м?

— Восемнадцатый, говорю. Размер. Для полноты данных вам. Не халтурьте.

Катлер уставился на её босые ступни. Туфли не спасли – они канули в бездну под свалкой, в какую обратилось купе. Она подвигала пальцами через дырки в чулках. «Стыд и срам!» – ужаснулась бы приличная дама. «Вентиляция», – оптимистично успокоила себя Лис. По счастью, чулки нынче не в дефиците.

— Я поищу моих парней и мистера Берга. Заночевать, похоже, придётся здесь. Устройтесь где-нибудь. Я к вам попозже присоединюсь.

— Не боитесь, что слиняю под шумок?

— Вас прогулочным шагом нагнать несложно.

Она сунула клинок за пояс и, спохватившись, окликнула Катлера:

— Кто нападал? Там, в купе. Вдруг они заявятся?

Облокотившись на колесо для поддержки, он утёр лоб. После дождя парило.

— Радикалы. Красный фронт.

— Вы по нашивкам определили?

— Не только. Они активнее прочих силятся спровадить нас с Азефом в гроб. Мы для них кость поперёк горла. – Он усмехнулся. – Почему, интересно.

«Действительно», – мысленно фыркнула девушка и, вытащив себя в вертикальное положение, поковыляла к столпотворению пассажиров. В бедствии един и пахарь, и наёмник.

Трупы укрывали простынями. Закат одевал их в алый и ярко-оранжевый – торжественный саван смерти. Плач не стихал. Несмотря на утомление, Лис не дремала. Завернувшись в китель – ночная прохлада кралась из низины, – шептала молитву.

О возвращении канцлера сообщила мягкая перемена в настроениях. Он, как подрубленный, плюхнулся на траву. Усталость вдавливала его в почву.

— Небо горит, – выдавила она, мазнув по мужчине беглым взглядом.

Он прислонился к дереву, под которым растянулась она. И ещё с десяток человек.

— Пускай. Лишь бы не земля.

— Генерал цел?

Катлер кивнул.

— Цел. Он меня переживёт. Таскал обломки наравне с молодёжью.

— С вашими-то приключениями точно переживёт!

Оба помолчали. Лис искала слова. Сказать намеревалась многое – да оно стыло поперёк горла.

— Вас винят в терактах. Мол, ничего не делаете.

Он измождённо прикрыл веки.

— Слышал. В их обвинениях есть доля правды. Опустим эмоциональный фактор: они шокированы и в трауре.

— Кто, считаете, организовал?

— Неважно. Враги, террористы. Какой смысл определять их партийную принадлежность и уклон? Я цвет знамён не спрашиваю, когда виновников закон достаёт.

— Что ж такое – ваш закон?

— Пока что – убеждения большинства. Революция.

— А после?

— После… после поженим закон с моралью, если получится. Хотя маловероятно.