Как созвучны иволга и Волга!

«У самых стен чертополох лиловый…»

У самых стен чертополох лиловый,
Кладбищенский лопух и мелкие цветы
Покрыли сплошь упавшие кресты —
Красив на солнце твой венец терновый.

И кровли нет. Потоком высоты

Затоплен храм, и Спаса взор суровый
Теряется, увидев полдень новый,
Четвёртый день творенья маяты.

Нет в мире слов, и говорить – о чём?

То, что когда-то было кирпичом,
Вновь стало камнем, возвратив природе

Творенья долг. На месте алтаря

Растёт трава, неслышно говоря:
«Раз небо есть, то нет нужды во своде».

«И на место тревоги пришло забытьё…»

И на место тревоги пришло забытьё,
Словно осени поздняя, странная милость.
Так с небес пустота сходит в сердце твоё,
Чтоб спокойно шепнуть «ничего не случилось».

В мутный воздух так медленно плавится дождь,

И ты мыслью дневною, как раньше, владеешь
И по комнате узкой спокойно бредёшь,
Как и раньше бродил, но уже не посмеешь

По ступеням сойти на сырую траву,

До опушки лесной добежать незаметно,
Потому что сквозит за тобой наяву
Чей-то пристальный взор сквозь окрещённые ветви.

И в бурьяне сухом заплутав в одночасье,

Не посмеешь один забрести вдоль реки,
Где на мелях округлых в преддверье ненастья
Зажигаются ветром сухие белки.

Не посмеешь один заглядеться назад.

Мчатся прямо к тебе, не желая ответа,
Бледный ветер речной, остывающий сад
И холодная ярость забытого лета.

«Порой мы с удивленьем замечали…»

Порой мы с удивленьем замечали —
Во время нашей встречи, всякий раз
Торжественно и дружно замолкали
Все звуки, окружающие нас.

И летний день не шелестел ветвями,

Не проносился дрожью по листам,
И облака, застывшие над нами,
Внимательно прислушивались к нам.

Чтоб в музыку уйти из этих улиц Анатолий Смирнов

Оттепель

День воскресный и тает зима,
кроет улицы снежная слякоть.
Ветки, люди, машины, дома
и души беззащитная мякоть.
Скрыв её за сетчатками глаз,
молчаливо по городу кружишь,
напрямик рассекая подчас,
как слепец, тротуарные лужи.

Снег газонов бесцветен и рыхл,

стёкла окон в размывах рыданий,
и по следу свиданий былых
только память толкает меж зданий.
Память юности застит зрачки:
лик девичий, любовь и остуда,
даже имя забылось почти,
но живёт ощущение чуда.
Память юности тычет иглу
в ткани чувств воспалённых и мыслей…
Как в них был ты порывист и глуп,
сам, тот юный, – себе ненавистен!

Берег Волги. Над той же рекой

тот же ветер, такие же тучи,
тот же шорох, а ты уж другой
и не факт, что хоть в чём-нибудь лучше.
Не скопил ни богатств, ни ума,
лишь в желаньях стал мягок и розов…
День воскресный, раскисла зима
накануне Никольских морозов.

«Край лесов и болот окаянных…»