Как убить свою семью

Месяц спустя я получила сообщение от Саши. Она писала, что у нее запланировано три мероприятия на Ибице, на которых я могла бы поработать. Она приложила даты, и одна из них пришлась на последнюю ночь оздоровительного тура. Дополнительной информации не было, но я была вполне уверена, что в одну ночь не будет двух вечеринок, организованных компанией «Рай на заказ». Я немедленно ответила, подтвердив свою готовность, забронировала авиабилеты и жилье. Мне не хотелось сильно отклоняться от первоначальной задумки. Бриони любила выпить, и такая вечеринка быстро наберет обороты. А после трехдневной соковой диеты моя сестренка опьянеет от одного коктейля. Несколько капель персикового пюре в бокал, — и она откинет копыта на танцполе за считаные секунды. Ее окружит куча одержимых нутрициологов, но, готова дать руку на отсечение, ни у кого из них не будет надлежащей медицинской подготовки, чтобы оказать помощь. Оставалось подождать шесть недель.

Только даже этого мне не пришлось делать. Потому что Бриони умерла той же ночью.

* * *

Я не знала об этом до следующего вечера. Несмотря на то что нас весь день бомбардируют новостями, удивительно легко этого избежать, если вы забудете зарядить телефон. В ту среду меня не было в офисе. У меня был учебный день, посвященный «расширению прав и возможностей женщин в бизнесе». Мероприятие было обязательным, связанным с устранением недавних обвинений в сексуальных домогательствах против руководителя группы, а не с продвижением женщин в бизнесе. После восьми часов, проведенных на семинарах, где четырнадцать человек сидели в кругу и разыгрывали друг с другом сложные офисные сценарии, я отказалась от кофе с пирожными в конце и быстро направилась к метро. Мой телефон сдох, поэтому я всю дорогу наблюдала за ссорой молодой пары: они выясняли, означает ли их успех в уходе за комнатным растением готовность завести собаку. Она часто закатывала глаза, он отворачивался. Я сочувствовала этой воображаемой собаке. Даже сердце немного сжалось за комнатное растение.

Выйдя из метро, я схватила газету «Ивнинг Стэндарт», свернула ее и спрятала в сумку. Двадцать минут спустя пришла домой и принялась распаковывать еду, которую прихватила в местном магазинчике здорового питания, и включила отопление. Только тогда я взяла газету и села за свой кухонный стол. Основная тема была чем-то скучным о нехватке муниципального жилья, — все знают, что «Стэндарт» печатает этот материал, чтобы остальная часть газеты могла быть заполнена освещением нового магазина мороженого в Кенсингтоне или фитнес-зала с золотыми штангами. Сбоку была маленькая фотография девушки — селфи, сделанное под углом, губы видно на три четверти. Знакомый всплеск адреналина наполнил мое тело. Уровень энергии подскочил, а время остановилось. Все замедлилось, запуталось, реакции притупились. Я инстинктивно знала, на кого смотрю, но туман, окутавший мой мозг, на долю секунды помешал полностью осознать происходящее. «Наследница умерла в 27 лет». Я открыла газету, и там, на третьей странице, была еще одна ее фотография: на ней она намного моложе, стоит между родителями.

Бриони.

Подробности были скудными. Она была найдена без сознания в своей спальне в 19:30 сотрудником (читай: горничной). Вызвали «Скорую помощь», но ее признали мертвой на месте. В статье упоминалась трагическая смерть ее матери всего за несколько месяцев до этого, намекая на самоубийство. Это чепуха. Бриони не покончила бы с собой в приступе горя. Она не опускалась до этих эмоциональных уровней, для нее существовали скука, насмешка и желание. База. Представитель семьи просил о конфиденциальности в это трудное время, и, кроме сведений о Саймоне и шикарном образе жизни Бриони, никакой информации не было.

Я потратила час, проверяя «Инстаграм», новостные сайты и блоги сплетен. Ее последний пост был в 16:00, фотография на ковре, где она смотрела на сидевшую рядом таксу (надеюсь, она ее просто одолжила; #ГДЕФЕНДИ). Подпись гласила: «Когда малыш хочет любви». Никаких полезных заявлений для прессы, которые помогли бы им с трагическим рассказом о богатой девушке. Несколько друзей в «Инстаграме» выразили свое потрясение эмодзи со сложенными в молитве руками и плачущей мордашкой. Часто мелькала аббревиатура RIP — я всегда ненавидела это выражение. Покойся с миром. Неважно, насколько жизнелюбивым или веселым ты был. Просто отдыхай. Общий, бессмысленный комментарий. Но никаких новых деталей, не за что было ухватиться. Где был Саймон? Был ли он дома, когда это случилось, или у него была какая-то новая интрижка? Он обедал в частном баре для членов клуба, заключал деловую сделку? Как он узнал — ему позвонила горничная или полиция? Сейчас он был один, без жены, без дочери — его единственного признанного ребенка, родителей больше нет, брат мертв. Догадывался ли он, что происходит? Он мог. Саймон справился с моим существованием так же, как справлялся со всеми другими неприятными эпизодами в своей привилегированной жизни.