Как жить в эпоху Тюдоров. Повседневная реальность в Англии XVI века

В доме виконта Энтони Монтегю в Каудрей-Парке в Сассексе обеденная церемония проходила под наблюдением джентльмена-привратника. В 10 часов утра, «во время накрывания на стол», он собирал своего заместителя, йомена-привратника, йомена — хранителя столового белья и посуды, джентльменов-подавальщиков, разрезателя (форшнейдера) и скатертника. Йомен, заведовавший столовым бельем и руководивший мытьем рук, выкладывал на специально отведенное для этого место скатерти, салфетки, миски для мытья, полотенца и кувшины с водой. Затем он сопровождал йомена-привратника по пути к столу, где последний кланялся, целовал свою собственную руку и прикладывал ее к тому месту на столе, куда йомен, заведовавший столовым бельем, должен был положить сложенную скатерть. Тот клал ткань, и двое мужчин расправляли ее с помощью палочек, затем кланялись и уходили. После этого они ставили на стол соль, салфетки, тарелки или подносы, сопровождая это аналогичной церемонией. Затем йомен-привратник вставал в большой зале и кричал громким голосом, чтобы его слышали все в доме: «Джентльмены и йомены, ожидайте скатертника ради моего лорда». Когда слуги собрались, помыли руки и надели свои ливреи и полотенца, раздавалось повторное «ради моего лорда» — предупреждение поварам, что скоро им предстоит накрывать на стол. Затем в столовую строем заходили вместе джентльмен-привратник, скатертник и резальщик. В середине все еще пустой комнаты они вместе кланялись, затем приближались к столу и, подойдя, кланялись снова. Затем резальщик шел к своему столу для нарезки, а скатертник — к буфету, куда в нужный момент будут приносить еду с кухни. После этого занимал свое место йомен погреба — возле стола с напитками, известного также как стол с кубками (cup board — отсюда происходит слово «буфет» в современном английском). Только в этот момент и не раньше в комнату входили лорд с семьей и занимали свои места. Йомен, заведующий столовым бельем и посудой, постоянно кланяясь, приносил миски, кувшины и полотенца, чтобы они помыли руки, а с кухни начинали приносить еду и ставить ее на буфет. Каждое блюдо было покрыто второй перевернутой тарелкой. Под руководством джентльмена-привратника джентльмены-подавальщики, совершая соответствующие поклоны, убирали верхние тарелки и ставили блюда на стол. Некоторые из них они несли на стол к резальщику, чтобы он приготовил их и вернул, когда они будут готовы.

Только для того, чтобы подготовить зал и накрыть на стол, требовалось шестеро слуг и группа носильщиков, и, хотя процесс начинался в 10 утра, все начинали есть не раньше, чем через час. Ритуалы продолжались на протяжении всей трапезы. Уборка со стола сопровождалась столь же сложным церемониалом и почтительными жестами. И это был лишь обычный повседневный ритуал: если приходили гости, к организации трапезы привлекалось еще больше персонала, а сама церемония требовала еще больше поклонов.

Находящиеся ниже по социальной лестнице джентльмены, купцы и йомены-фермеры, обходившиеся без множества слуг и большей части поклонов, тем не менее старались подражать этой церемонии как могли. В своих залах и столовых они накрывали отдельные столы для разделки пищи, а также столы для напитков. За пределами больших аристократических домов обедали обычно в полдень, и трапеза, как правило, занимала около часа. Даже в самом скромном доме, где ели, возможно, даже без стола, хлебу придавали большое символическое значение. Это могло напоминать простую церковную службу, связь с которой еще больше подчеркивалась застольной молитвой:

Давайте есть во имя Господа и насыщать наше бренное тело такой же пищей, какую и Он ел.

И пусть Он также пожелает насытить нашу душу даром хорошей жизни, чтобы мы были столь же готовы ко всем добрым делам, как сейчас готовы к своей трапезе.

Эту застольную молитву, «которую нужно было произносить перед едой», рекомендовали использовать в 1546 году. Когда молитва была опубликована, Генрих VIII все еще находился на престоле, и, хотя разрыв с Римом был уже закреплен и английский стал официальным языком богослужения, эта молитва по-прежнему была очень традиционной и делала упор на добрые дела.

Застольная молитва, которую рекомендует кальвинист Теодор Беза в 1603 году, в конце правления Елизаветы, выражает те же чувства: благодарность Богу за пищу и просьбу Его о содействии на пути к духовной жизни: