Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые

К слову, Иван Шадр учился во Франции у великого скульптора Аристида Майоля. Музой последнего была натурщица Дина Верни, урожденная Дина Яковлевна Айбиндер. В мире нет ни одного известного музея, где бы не было скульптурного, живописного или графического изображения Дины. Она позировала Анри Матиссу, Пьеру Моннару, Раулю Дюфи. Помимо того, снималась в кино, в 1930-е годы пела в русском ресторане на Монпарнасе. Любила блатные песни, записала и выпустила пластинку с ними (на той же известной студии в Париже, где впоследствии записывались Высоцкий и Окуджава).

Во время Второй мировой Майоль с Диной уехали на юг Франции, в Бонюльс. Во время прогулок в окрестностях Пигмалион показал своей Галатее только ему известную тропу, названную впоследствии «тропой Майоля». По ней Дина переводила беженцев – евреев и антифашистов из оккупированной Франции через испанскую границу. Ее не раз арестовывали и освобождали по просьбе Майоля, только ее отца спасти не удалось, его увезли в Освенцим. Сам Майоль погиб в автокатастрофе, а всё свое состояние и все свои коллекции завещал Дине. До того арт-бизнесом традиционно занимались исключительно мужчины. В 1947 году Дина открыла свою собственную галерею.

Глава 4 Прототипы

Люди того времени давно уже превратились в миф. Кем были в действительности герои советского мифа? Попробую рассказать о прообразах бронзовых героев, советских архетипах.

«Неподготовленный рабочий человек»

Если кто и мог бы быть прототипом скульптуры революционного рабочего, так это большевик Александр Шляпников, тоже (как и бронзовый) носивший усы, а иногда и бородку. В советские годы я не раз слышал, как иностранцы – «демократы», так у нас называли чехов, поляков и прочих из «стран народной демократии», интересовались у гида, не Ленин ли это. Он и вправду похож на Ленина, когда тот изображен в кепке.

Имя Шляпникова, заодно с какой-то непонятной «рабочей оппозицией», наше поколение заставляли заучивать на уроках истории. «Неподготовленный рабочий человек» – это Молотов о нем так сказал, когда тот в 1920 году предлагал передать все дело управления народным хозяйством профсоюзам, да стал самостоятельно пускать по рукам свои тезисы. В этом, собственно, и заключалась вся «рабочая оппозиция», благодаря которой Шляпников попал в Краткий курс истории ВКП (б).

На самом же деле рабочим он был очень даже подготовленным, хотя в октябре 1917-го и переквалифицировался в министры. Александр Шляпников, рано оставшись без отца в 11 лет пошел работать на завод, кто-то же должен был кормить мать и младших. Со временем получил квалификацию токаря-универсала, каких в то время был десяток на всю Россию. И даже в эмиграции, в отличие от большинства профессиональных революционеров, Шляпников жил в Европе не на партийные деньги, а работал по специальности.

После революции 1905 года уехал в Швейцарию, к Ленину. Познакомился с Александрой Коллонтай на похоронах дочери Маркса Лауры и Поля Лафаргов, совершивших самоубийство, приняв цианистый калий. Вскоре, неожиданно для всех, стал жить с Коллонтай в гражданском браке. Такое трудно вообразить – ему 26, ей 39, не говоря уже о том, что он – рабочий, а она – генеральская дочь.

«Он был титулярный советник,
Она – генеральская дочь;
Он робко в любви объяснился,
Она прогнала его прочь».

Титулярный советник – звучит красиво, но в российской действительности конца XIX века это был не слишком высокий чин. По петровской табели о рангах он относился к девятому классу, только следующий чин давал потомственное дворянство, но туда разночинцев пускали неохотно, и большинство титулярных советников навсегда оставалось в этом чине.

«Наш дом знакомых полон стай:
И математик Верещагин,
И Мравина, и Коллонтай», —

писал ее троюродный брат Игорь Северянин. Она была, как говорится, женщиной с прошлым. В юности отказалась выйти замуж за генерала Ивана Тутолмина, сделавшего ей предложение в первый вечер знакомства, другой воздыхатель – генеральский сын Иван Драгомиров из-за любви к ней застрелился. В конце концов, в 1893 году она вышла за бедного офицера Владимира Коллонтая, но через пять лет оставила мужа и сына, чтобы участвовать в революционном движении. Роман с Шляпниковым продолжался пять лет, благодаря ей он превратился в респектабельного молодого человека, он начал писать статьи в партийную прессу, как говорили злые языки, не без ее помощи.

Шляпников нелегально вернулся из эмиграции в 1916 году, когда Ленин был еще в Швейцарии, и возглавил Русское бюро ЦК. В апреле 1917-го выехал в Белоостров навстречу Ленину и его спутникам, уже пересевшим в Стокгольме из знаменитого «пломбированного вагона» в обычный пассажирский поезд. Знаменитая встреча Ленина на Финляндском вокзале случилась днем позже.