Какая музыка была!

Кура, оглохшая от звона, —
Вокруг нее темным-темно.
Над городом Галактиона
Луны бутылочное дно.

И вновь из голубого дыма

Встает поэзия, —
Она
Вовеки непереводима —
Родному языку верна.

Грузинский танец с мечами

Сохрани меня, танец,
На веки веков
От оков,
От заученных слов!

Проведи меня, танец,

По светлой стране,
По весенней струне!

Чтоб звучала струна,

Чтоб крепчала весна.

Подыми меня, танец,

Над горным хребтом.
А потом
Опусти,
Не обрежь
У студеной реки
О зеленые травы-клинки.

Расколи о колено грохочущий бубен!

В эту ночь мы о небе, о звездах забудем, —
Мы запомним лишь землю,
Которую все
В эту ночь
Увидали
В особой
Красе.

Эту землю,

Которой проходит легко
На носках
Под неистовый гик
Илико…

Он идет, и в пыли запевают мечи

Возле самой
                   заломленной
                                      каракульчи.

За оградой на привязи кони храпят,

Чистой пеной кропят удила.
И железные цепи, как кости, скрипят
На зубах у овчарок.
И мгла.

То ли топот

Приглу́шенных пылью
Подков,
То ли бубен
Пространство дробит…
Окружи меня, танец, на веки веков!
Подари мне свой праздничный быт!

«Над Курою город старый…»

Над Курою город старый,
Первый лист упал с чинары —
Это листопад опять.
Первый лист упал со звоном,
Был когда-то он зеленым
И не думал опадать.

Порываюсь рвать со старым,

Отдаю тебя задаром,
С глаз долой, из сердца вон.
В день прощанья, в час разлуки
Слышу горестные звуки —
Перезвяк и перезвон.

Перезвон и перезвяк

Листьев золотых и медных
На все более заметных
Проступающих ветвях.

«Старик-тапер в «Дарьяле»…»

Старик-тапер в «Дарьяле»,
В пивной второстепенной,
Играет на рояле
Какой-то вальс шопенный.

Принес буфетчик сдачу

И удалился чинно.
А я сижу и плачу
Светло и беспричинно.

Бессонница