Какая она, Победа?

Каренкин нахмурился. За других ручаться не может, но если речь о нем лично, то что ж, он согласен, на склон так на склон. Вызвался Джиныш Алахунов, и другие потянулись. Каких только профессий не перебрали на своем веку эти люди, а вот такой еще не было — оборщики склонов. Только разве это профессия? Забава мальчишечья — камни с гор пускать, игра, удовольствие одно, за что только деньги платят?

За что, разобрались быстро. За «так» денег не платили и здесь. А когда подошла зима и по трубе ущелья задул ветер, людей в бригаде заметно поубавилось. Правда, уходили не только парнишки с наспех выписанными где-то комсомольскими путевками, были в бригаде шоферы, бульдозеристы, работавшие оборщиками временно, в ожидании машин. Теперь техника стала поступать, и с этими людьми приходилось прощаться. Каренкину уходить было некуда. Разве что на бетон? Что ж, когда-нибудь придет пора и бетону.

Первая зима в Кара-Куле оказалась и самой суровой, многоснежной и морозной. Как нарочно и только для того, чтобы испытать людей, рискнувших зимовать на необжитых берегах. Дороги завалило, иной раз сообщения между правым берегом, поселком, Таш-Кумыром не было по нескольку дней. Оборщики Каренкина жили в Токто-бек-Сае в землянках, бывая дома только в воскресные дни. Да и в поселке, только нарождающемся на свет, жизнь была нелегкой. Не было электричества, сидели при лампах, не было водопровода, ходили к родникам на пойму. Часами стояли в очередях за самым необходимым, потому что наладить торговлю всегда, как известно, куда трудней, чем, скажем, повернуть вспять Нарын или поменять местами горы Кыз-Курган и Чон-Тегерек. Одно утешало — дом! Каренкин получил «пэдэушку»! Новенький, только что с завода, еще пахнущий деревом и краской трехкомнатный гибрид загородного коттеджа и жилого вагончика на колесах — «передвижной домик, усовершенствованный ПДУ». Со всеми удобствами! Правда, эти удобства: и свет, и газ, и водопровод, и отопление, и канализацию — надо куда-то подключать, а подключать пока некуда, но это все детали, со временем образуется, а пока вот ордер и ключи. Наконец-то своя квартира! Прямо с трайлера — на фундамент!

Поднимались один за другим управленческие и жилые бараки, общежития и столовые, по всем трассам вокруг слияния Кара-Су и Нарына ворочались бульдозеры, вытесывая зигзаги троп и строительные площадки, а Бушман все никак не мог выбраться из Шамалды-Сая, где и после разрезания ленточек и торжественных собраний по поводу пуска станции надо было заниматься всяческой «мелочевкой», «незавершенкой», неблагодарной возней по устранению недоделок, брака, на что так трудно бывает найти энтузиастов и что все-таки надо кому-то делать.

Бушман окончил Киргизский сельскохозяйственный институт, гидромелиоративный факультет. В те годы спортивный клуб СХИ считался во Фрунзе одним из сильнейших, причем особой популярностью пользовалась секция альпинизма. И каждая альпиниада, суматошная, радостная, с песнями и кострами, с первыми в жизни победами и цветами по случаю побед, заражала «горной болезнью» все новых своих подданных. Не избежал этой участи и Бушман. Даже третий разряд выполнил. И хотя от альпинизма он вскоре отошел, эта страничка бушмановской биографии тем не менее пригодилась. О ней вспомнил Хуриев. Он приезжал к Бушману в Шамалды-Сай, спрашивал книги по альпинизму, советовался, как быть.

Видимо, книг и рекомендаций бывшего третьеразрядника оказалось недостаточно, и тогда на свет появился подписанный Хуриевым приказ о назначении Бушмана Д. В. начальником участка земельно-скальных работ.

Позже титул приобрел еще большую конкретность и экзотичность: начальник участка освоения склонов.

Как быть? Что делать? Люди едва справляются с оборкой откосов над тропой, но ведь это цветики, ягодки там, на створе! Что придумать с Гнилой скалой? Летят с нее на дорогу «подарки», и все тут! Кому-то пришла в голову мысль, что хороший артналет враз очистит скалу от сыпучих камней. Ведь как пишут на этот счет беллетристы, авторы рассказов о приключениях в горах? Стоит только выстрелить, столкнуть один камешек и…

Вызвали артиллерийскую батарею. Такого еще не было, небывалая дуэль! Она могла свидетельствовать и о безграничной вере в технику, будь то бульдозер или гаубица, и о человеческой растерянности, о полном незнании противника. Отзвучало эхо разрывов. Скатились редкие обломки известняка.

«Боги войны» сконфуженно развели руками, подобрали отстрелянные гильзы для отчетности и уехали.