Кактус. Никогда не поздно зацвести

Вернувшись к себе, я достала ключи Кейт и свернула в узел мое одеяло, простыню и подушку: ни при каких обстоятельствах я не лягу на чужую разобранную постель. Оказавшись в квартире этажом выше, я опустила сверток на диван и огляделась. Гостиная, находившаяся прямо над моей и, соответственно, такого же размера, выглядела значительно меньше – возможно, из-за разбросанных по полу вещей старшей девочки и младенца: перемешанные пазлы, рухнувшая лавина кубиков, горы пластмассовых игрушек кислотных цветов и достаточно видавших виды синтетических зверей, чтобы заполнить целую ветеринарную клинику, а еще игровой коврик, пеленальный коврик, детский шезлонг, ночные вазы и тому подобное. Я положительно отказываюсь понимать, отчего появление детей считается уважительной причиной снижать стандарты чистоты и порядка в доме. Буду крайне удивлена, если подобное произойдет и со мной. На цыпочках пройдя по коридору, я заглянула в спальню. Ночник в форме огромного гриба отбрасывал мягкий свет. Я различила очертания неубранной двуспальной кровати, переносную люльку в ногах и детскую кровать у противоположной стены. Спальня тоже была ужасно захламлена. Я ощутила невольное удовлетворение оттого, что скоро отсужу свое наследство и смогу позволить себе трехкомнатную квартиру.

Моя ответственность разметалась морской звездой на маленькой кровати, дыша глубоко и ровно, несмотря на уханье музыки в доме напротив. Я подняла с пола замурзанную игрушку (какой-то персонаж популярного детского сериала), положила рядом со спящим ребенком и накрыла девочку одеялом, которое она сбросила. Потом я заглянула в кухню, где царил такой же хаос, как и в гостиной: в раковине немытая посуда, на кухонном столе и всех горизонтальных поверхностях – рассыпанная еда, мусорное ведро переполнено. Я знала, что сразу мне не заснуть, раз ночной отдых был так фундаментально нарушен, поэтому решила заняться физической работой, чтобы пришла усталость. Натянув желтые резиновые перчатки, которые нашлись в выдвижном ящике в запечатанном пакете, я принялась за дело, взяв в подмогу мыльный раствор, абразивный состав и средство для мытья пола. Когда кухня засверкала, я принялась за гостиную – нашла коробки для рассыпанных игр и игрушек, все ровно расставила на полках и над камином, поправила ковер и взбила подушки на креслах. Когда я закончила, на часах было полшестого утра, музыка на улице стихла, а я валилась с ног. Выключив торшер в углу, я прилегла на диване. Я всегда трудно засыпаю и без шумового загрязнения. Стоит закрыть глаза, как меня охватывает иррациональная тревога: вот-вот что-нибудь страшное застигнет меня во сне! Лежа в ожидании дремоты, я вспоминала, как не спала ночами в ожидании, когда отец придет из паба. Моя комната находилась над входной дверью и коридором, и я сразу понимала по малейшим звукам, доносившимся сквозь половицы, в каком состоянии вернулся отец. Если он сразу попадал ключом в замок, это было хорошо; если ронял связку или копался с замком, это было скверно. Если он тихо прикрывал входную дверь, это было хорошо, если грохал с размаху – плохо. Если шаги по коридору были легкими и ритмичными, это было хорошо; если тяжелыми и неровными – плохо. Если шипел кран и вода наливалась в стакан – это было хорошо; если бутылка звякала о стакан – плохо. Если отец сразу шел в постель, это было хорошо; если врубал итальянскую оперу на полную громкость – плохо. Иногда я гадала – может, и Эдвард не спит, одолеваемый такими же тревожными мыслями? Не знаю, я его никогда не спрашивала… Я прогнала эти воспоминания, и тут меня тронули за плечо. В сером уличном свете, сочившемся через окно, я увидела у кровати девочку. Она сжимала подложенную мной мягкую игрушку и с любопытством глядела на меня сверху вниз.

– Привет, – сказала я, – я Сьюзен, ваша соседка снизу. Ты меня помнишь? – Ребенок кивнул, будто в такой ситуации не было ничего странного. – Твоей маме пришлось срочно отъехать, поэтому час или два за тобой пригляжу я. Ты меня понимаешь?

Девочка снова кивнула, перелезла через меня и втиснулась в тесное пространство между моей спиной и диванными подушками.

– Прости, но двоим сразу здесь будет тесно, – сказала я. – Иди в свою кровать, будь умницей.

Девочка замотала головой и зажмурилась.

– Ну пожалуйста, иди к себе! Нам обеим нужно поспать, – сказала я уже более властно.

Девочка снова завертела головой и зажмурилась сильнее.

Должна признаться, я не привыкла общаться с маленькими детьми: куда охотнее я общаюсь с теми, кто не остается глухим к здравому смыслу и логике. После очередного раунда уговоров с целью заставить ребенка слушаться моих указаний я встала с дивана, пошла в спальню и улеглась на детскую кроватку. Она была такой крошечной, что мне пришлось свернуться в позу зародыша. Через минуту ребенок снова оказался рядом – перелез через меня и втиснулся между мной и стеной.

– Юная леди, – строго сказала я, – такое поведение неприемлемо!