Калейдоскоп

Сама Ребекка оказалась привлекательной женщиной лет шестидесяти с небольшим. Густые седые волосы толстой косой спускались вдоль спины. Она носила опрятные голубые джинсы, накрахмаленную белую рубашку мужского покроя, красные веревочные сандалии и алый цветок в волосах. Симпатичная, интеллигентная немолодая хиппи. Она тепло улыбнулась Джону и пригласила в кабинет, явно не представляя себе цели его прихода. Джон оставил в приемной свой дорожный саквояж. Женщина приняла это как должное и не выказала беспокойства.

— Вы не очень-то похожи на моих обычных клиентов, мистер Чепмен. Чай? Кофе? У нас тут не менее дюжины сортов травяного чая.

Джон отказался, заранее сожалея, что придется огорчить эту достойную женщину.

— Миссис Абрамс, я по частному делу. Мы давно разыскиваем вас и вашего мужа. Пришлось попотеть! Последние сведения о вас относятся к пятьдесят восьмому году. Вы тогда жили в Нью-Йорке.

Ребекка продолжала спокойно сидеть в кресле. Должно быть, она много лет занималась йогой — это проявлялось в грациозных, замедленных движениях, спокойной позе и, по-видимому, в умении сохранять душевное равновесие.

— Мы часто переезжали с места на место, долго жили на юге, а когда переехали сюда, муж заболел. Шесть с половиной лет назад он перенес тяжелую операцию, и мы решили, что ему пора отдохнуть. Так что я теперь одна практикую, с помощью нескольких милых женщин. Но это уже не та практика, какую мы вели с Дэвидом, хотя основные принципы остались прежними. Большинство наших дел связано с дискриминацией и борьбой за гражданские права.

— А чем занимается ваш муж?

— Дважды в неделю читает лекции. Работает в саду. Делает массу других приятных вещей.

— А ваша дочь?

— Она осталась в Кентукки. Откуда вы так хорошо знаете нашу семью? — Женщина слегка нахмурилась, но не утратила прежнего дружелюбия.

— Я тоже юрист, возглавляю «Агентство Джона Чепмена» в Нью-Йорке. В отличие от вас, я не питал особой любви к юриспруденции и занялся сыском. Вернее розысками. В данном случае я выступаю от имени Артура Паттерсона. Не знаю, говорит ли вам что-либо это имя, но это он в пятьдесят восьмом году передал вам для удочерения маленькую Мегану Уолкер. Теперь вспомнили?

Женщина согласно кивнула. С ее губ сошла улыбка.

— Что случилось? Зачем мистеру Паттерсону понадобилось нас разыскивать?

В ее сердце росла тревога — словно у нее хотели отобрать дочь. Это единственное, чего она всю жизнь боялась.

— Попросту говоря, миссис Абрамс, он находится при смерти и пожелал удостовериться, что все три порученные его заботам дочери Уолкеров хорошо устроены. И еще он мечтает перед смертью помочь им встретиться, чтобы они знали: у них есть сестры.

— Боже! Через тридцать лет! Зачем им теперь какие-то сестры? — У Ребекки был такой вид, будто она вот-вот велит вышвырнуть его из офиса.

Он подумал: вдруг это сослужит им добрую службу.

— Мне понятны ваши чувства. Тридцать лет — слишком долгий срок…

Ребекка недоверчиво покачала головой.

— При удочерении мы выдвинули условие — полное отсутствие его или чьих бы то ни было контактов с малышкой. Поэтому и уехали из Нью-Йорка. Это нечестно по отношению к Мегане — через столько лет вытаскивать на свет Божий ее прошлое.

— Она может отнестись к этому иначе. Вы сказали, она в Кентукки?

— Да, в Аппалачах. Как раз заканчивает стажировку в качестве акушерки. — Ребекка произнесла это с гордостью, но в ее устремленном на Джона взгляде сквозила враждебность.

— Я мог бы с ней увидеться?

Для него этот вопрос был чистой формальностью, но женщина разгневалась.

— Нет, мистер Чепмен. Неужели вы вправду полагаете, будто имеете право через столько лет вносить в жизнь Меганы боль и смуту? Вам известно, как умерли ее родители?

— Да, а самой Мегане?

— Конечно, нет. В общем, позвольте мне заявить, что это абсолютно исключено. Моя дочь не знает, что она приемыш.

Ребекка остановила на нем тяжелый взгляд, и у Джона упало сердце. Как они могли скрыть? Либералы, люди с широкими взглядами! Это все только усложняет жизнь, в первую очередь для них самих.

— Миссис Абрамс, у вас есть еще дети?

— Нет. И ей незачем знать. Она — наше единственное дитя, мы взяли ее совсем крошкой. У нас не было причин обрушивать на нее горькую правду.

— А сейчас?

Он заглянул ей в глаза и вновь испугался. Нет, Ребекка Абрамс ему не союзница. Зато теперь он знает, где искать Мегану. Если понадобится, он разыщет ее без их помощи. Может быть, это жестоко, но она имеет право знать о существовании сестер.

Ребекка долго хранила молчание.

— Не знаю, мистер Чепмен. Честно говоря, не думаю. Мне нужно посоветоваться с мужем, а еще прежде — с его лечащим врачом. Дэвид нездоров, это может стать для него ударом.

— Понимаю. Вы не могли бы через день-другой позвонить мне в «Марк Хопкинс»?

— Хорошо. — Ребекка встала, давая понять, что аудиенция окончена.