Калифорнийская славянка

Закончив речь, шаман вновь ударил в бубен и все индейцы от мала до велика легли вдруг на землю перед Алёной лицами вниз.

 - Вождь Шаста, - заключил шаман  своё обращение к соплеменникам,-повелевает всем сейчас же собраться для перехода  на другое место, в самое начало Долины Белых  Людей у океанского берега.

        Индейцы встали с земли и побежали к своим тростниковым  хижинам. А мужчины  подвели к Алёне красивого вороного коня под седлом. Конь, очевидно, был только что пойман после набега испанцев.

        - Таких коней должен иметь каждый воин племени макома,- громко сказала Алёна.

         Манефа перевела её слова и мужчины со старейшинами согласно закивали головами.

              Отряд испанцев тем временем возвращался  в свою миссию после набега на индейское поселение. Ехали молча. Так же молча и понуро шли, связанные одной верёвкой и окружённые всадниками, несколько темнокожих индейцев.

              Лейтенант Лопес, ехавший с капитаном Муньосом впереди отряда, явно был доволен сегодняшним походом.

             -  Хорошо сходили, господин капитан, не правда ли,- сказал Лопес, оглядев солдат и пленников позади себя.

             Пабло Муньос ответил не сразу. Он, как видно, не разделял настроения своего офицера.

             - Улов хороший, не скрою… Но слишком дорогой ценой он достался нам, лейтенант. Мы потеряли троих наших солдат, не считая раненых. Такого ещё не бывало. Так что никакой радости я сейчас не испытываю.

             - И всё это сделала какая-то белая женщина! - воскликнул Лопес.- И откуда только она там взялась?!

             - Может быть, тебе это показалось, лейтенант?

             - Нет! Это видели все мои люди. На ней было платье и…белые-белые волосы по плечам. Чудно здесь видеть такое, а придумать  никак нельзя,- возбуждённо сказал Лопес.

             - Уж не влюбился ли ты, Лопес, в эту белую женщину?

             - Да, она была прекрасна, что и говорить!  Хотя  видел я её всего несколько мгновений… А, может быть, нам  стоит возвратиться, господин капитан? – неожиданно предложил Лопес.- Позвольте, я  отмщу  за убитых солдат и приведу эту белую женщину в нашу крепость!

            - Не смейте и думать об этом, лейтенант. Я не хочу терять людей из-за какой-то девки. Пусть даже  и  белой среди черномазых… Да я и не думаю, что они сейчас на прежнем месте  ждут нас. Их надо опять искать. Придёт время – найдём, и будет эта белая девка наша, как наше всё это, - развёл широко руками Пабло Муньос.

              - Так точно, господин капитан,- согласился Лопес.- Я сам буду её искать и обязательно найду, в чём даю вам слово офицера

               - Отлично, Лопес. Не сомневаюсь, - устало улыбнулся капитан.

                Впереди показались  крепостные строения  миссии Сан-Хосе. Увидев их, отряд невольно прибавил шагу.  Пленённые же  индейцы почти  побежали, окруженные всадниками…

             …В эту ночь Алёне долго не спалось. Она то и дело  беспокойно ворочалась на своём мягком ложе, возвращаясь мыслями к событиям сегодняшнего дня, да и ко всему тому, что приключилось с нею в последнее время. Только к середине ночи Алёна впала в полудрёму и ей примстилось вдруг, что будто бы она  с любимым Ванечкой идёт по какой-то улке и, вроде, Ново-Архангельска. Вот они подходят к пристани, где стоит большой-большой корабль, а с него по трапу будто бы сходят на берег отец её Сысой с матушкой, правитель Баранов Александр Андреевич с помошником своим и другом  отца Иваном Александровичем Кусковым. Все они проходят мимо, но её почему-то совсем не замечают. Народу же на берегу видимо-невидимо. Смотрит она кругом, а её Ванечки-то нету. Вдруг она услышала, его громкий голос: «Алёнушка, Алёна!» И тут же  Ваню увидела. Он, будто-бы, зовёт её, но тоже  не замечает.  Она же пытается  изо всех сил ему ответить, а сказать ничего не может,  только стонет. И вдруг Алёна напряглась вся, громко, как ей казалось, крикнула и от крика своего проснулась… Голос Ванечки, зовущий её, был настолько явственный, что Алёна вскочила с ложа и выбежала из хижины.

           Но на воле было темно и тихо, а рядом с хижиной никого не оказалось. Только увидела она звёздное небо над головой, да горящие костры по краям селения, у которых сидели мужчины,  оберегая покой  людей своего племени.

Глава  шестая

Тотемский мещанин Иван Александров сын Кусков  запомнит, наверное, этот июньский день  тысяча семьсот восемьдесят седьмого  года  на всю свою жизнь, которая, как он думал, в его нынешние двадцать два лета от роду, у него  только начиналась.

      В старинном русском городе Тотьме, что находится в вологодских пределах, и дома которого разбросаны по высокому левому берегу многоводной и древней реки Сухоны, да впадающей в неё речки Песьей Деньги, род Кусковых пребывал  с времён стародавних. С таких же давних пор толкуют люди разные, что имя своё город получил от императора всероссийского Петра Алексеевича Великого. Будто бы, остановившись здесь однажды по пути к Архангельскому городу и морю Белому, оглядел  царь Пётр место сие и изрёк: «То тьма», что означало, стало быть, беспросветную глушь.

      Но это была всего лишь народная молва, или даже шутка, а в ней сразу две неправды.