Калифорнийская славянка

      Старожилы-тотьмичи знали и ведали, что городок их старше самой  Москвы-матушки, а ко времени неоднократного пребывания тут государя и царя Петра Великого, стоял он на сем месте уже почти шесть сотен лет.

      Да никогда и не была Тотьма беспросветной глушью, ибо возник город на большом водном пути и во все времена года многолюдном. А путь тот шёл из пределов  московских и многих городов русских  сперва к  Вологде, и далее по Сухоне-реке через Тотьму до самого Устюга Великого, а оттуда к морю Студёному, либо за Большой Камень в сибирские города и далее до самой китайской границы, до далёкой Камчатки  и островов Восточного океана.

                                                                                                                                                            Так что все пути  даже  самого  давнего  прошлого шли через Тотьму. Потому и гордились  тотьмичи своим древним городком, связанным  путями-дорогами  с большими и малыми городами всей Руси Великой и от  которого начиналась земля Русского Поморья на его южных невидимых рубежах.

      А ещё гордились тотьмичи тем, что знаменит был их город на всю Россию своим древним соляным промыслом  и стоял он среди таковых мест в одном ряду с Солью Вычегодской, да с Солью Галицкой, уступая лишь, разве что  только Соли Камской.

       Тем и жила Тотьма и слыла среди других городов  богатым городом. Обозами по сухим дорогам и речными судами развозилась соль торговыми людьми на российские ярмарки, давая большой доход здешним купцам, владельцам соляных варниц и рассольных труб-скважин. Возвращались купцы домой со многими  товарами и вновь спешили уже на другие ярмарки.

        По числу своих жителей, коих было в Тотьме почти четыре тысячи душ, не уступала она губернской столице - Вологде, а по числу людей купеческого звания даже превосходила: в купцах числилось более пятисот горожан.

        Так что почти все тотьмичи жили и кормились соляным промыслом. Многое число рядового городского народа трудилось на варницах: дровосеки и дрововозы, истопники и мастера кузнечного дела, варничные повара и подварки, водоливы, достающие соляной рассол бадьями из глубоких обсадных труб-сважин, грузчики,  судовые ярыжки и прочий работный люд, пришлый и оседлый, коренной.

          Работы хватало всем,  и купцы тотемские  известны были во многих городах Руси: Холодиловы, Пановы, Черепановы, Кузнецовы, Шергины, Чекалёвы, Нератовы, Токаревы, Улановы… И не было им числа. Да и немудрено: в купеческое звание мог вступить даже черносошный крестьянин Окологородной  волости или мещанин из Рыбацкой слободки- «Зелени», что на посаде за Песьей  Деньгой, заработавший на соли первый капитал и имевший свою торговлю  разным товаром, привезённым с ярмарок Москвы, Ярославля, Костромы, Вологды, Архангельска или Галича Мерьского костромской  соседней земли и подобных   окрестных земель.

        Но пришло время и тесно стало у себя дома  тотемским купцам всех трёх их сословных гильдий. Тогда пошли они за Камень  в сибирские города, производя торговлю российскими  и иностранными товарами  на ярмарках да торжках  Тюмени, Тобольска, Иркутска и даже на кяхтинской границе с Китаем, в далёком Охотске и на Камчатке.

       А там вместе с земляками из Великого Устюга, Архангельского города, Верховажья, Каргополя, Яренска  Лальска, да с купцами  сибирскими тотьмичи строили  вояжные морские суда, на которых ходили по Великому океану, открывали новые острова у неведомых доселе американских берегов, описывали эти новые земли и присоединяли  к  Российскому государству. Собираясь в компании, промышляли  на вкладных своих паях морского зверя. Все те  дела их шли на пользу Отечеству.

     Род  Кусковых тоже был  не из последних в Тотьме. Только принадлежали представители  его  более  к мещанскому городскому сословию и вышли   из подгородной Рыбацкой слободы, занимаясь там  со времён незапамятных огородничеством и рыболовством на оброчных рыбных езах. Были среди них и переселившиеся на старый верхний посад, что на Харабардиной горе и на берегах речек Ляпунихи и Ковды. Записавшись в мещанское сословие, служили Кусковы  и в городовом магистрате и в уездном казначействе.

       И только немногие из Кусковых имели дело в соляном промысле, состоя при нём солеварами и бурильщиками скважин.

        Попытался, было, однажды, ещё дед Ивана -  Леонтий Кусков заняться варкой соли на продажу, купил варницу с частью трубы, залез в долги, да однажды летним вечером сгорела его варница от недогляда. Отец Ивана долг выплатил, но от болезни рано сгорел и сам, а матушка отошла ко Господу в прошлом  семьсот восемьдесят шестом  году, и остался Иван жить в  мещанах с двумя родными братьями – старшим тридцатилетним Митяем и почти своим ровесником братом-погодком Петром.

          У братьев его было одно хозяйство на двоих, а Иван жил отдельно  в старом отцовском доме. Женат он не был, рассчитывая сперва встать на крепкие ноги в жизни сей. Вот тогда-то и пришла ему в голову мысль заняться коммерцией и первый свой капитал  заработать на соли, как многие купцы-тотьмичи начинали. А среди них у Ивана Кускова с братьями  родни было полно и по отцу и по матушке.