Калифорнийская славянка

        - То правда, граф.  Вот кто в делах сих умнее нас всех вместе взятых. Ведь он уже писал об американской земле и даже чертёж мне показывал, - обернулась  императрица к своему статс-секретарю.- Да, вот что ещё…

До меня дошел слух, что наш славный русский гений Ломоносов пребывает в бедности. Ежели  сие  правда, то это позор для нас. Поручаю вам всё разузнать и сговориться с президентом академии графом Разумовским. Пусть подумает о пенсионе для Михайлы Васильевича. Ответ  мне   скажите.

       - Слушаюсь,  государыня,- поклонился Олсуфьев.

       - Да подумайте  об участии его словом  и размышлением в подготовке  экспедиции нашей. А Денису Иванычу Чичерину отпишите в Тобольск мою монаршую благодарность.  Пусть ждёт указа.

       Екатерина кивнула собеседникам и пошла в спальню своею статной, величавой походкой, которая приводила всех и всегда в восхищение.             А сейчас восхищёнными же взглядами провожали императрицу и Олсуфьев с Вяземским.

Глава пятая

        С той поры, когда в тысяча семьсот семидесятом  году испанцы заложили на  побережьи  Южной Калифорнии форт Монтерей и объявили его столицей Новой Испании, они стали всё дальше и дальше продвигаться на север этого благодатного берега, устраивая новые католические миссии, и считали себя полными хозяевами этой земли. И почти все те испанские переселенцы, солдаты и миссионеры вряд ли могли думать, что их затянувшаяся морская экспедиция, и всё, что с ней связано, имела цель препятствовать приходу сюда русских из Северной Америки – Аляски. И только те, кто их посылал через моря и океаны, знали об этом. Знали и боялись, что русский флаг вот- вот может подняться над  солнечной Калифорнией.

Прошло  более трёх десятков лет, а испанцы всё так же хозяйничали здесь: захватывали новые земли, насильничали и убивали истинных хозяев побережья – индейцев многочисленных здешних племён, которых и за людей-то не считали,  грубой силой обращая их в свою католическую веру.

Даже сейчас, когда  в самой Испании было неспокойно от военных бурь, принесённых наполеоновскими солдатами, испанцы  не мыслили себя здесь иначе, как хозяевами…

…Именно поэтому капитан Пабло Муньос ехал  во главе конного отряда своих солдат на жестокую охоту, чтобы добыть новых рабов-пленников и дело это считал совершенно обыденным.

Посланные им вчера разведчики доложили, что племя индейцев макома, обитавшее на левом берегу, протекавшей в нескольких милях от форта Сан -Хосе,  реки, всё ещё находится там, и капитан сегодня утром приказал седлать коней…

…Выбравшись из леса, отряд спешился у подножия невысокого холма, поросшего густой травой и кустарником. За этим и такими же другими холмами  протекала река.

          Капитан Муньос и лейтенант Лопес скрытно, почти ползком, взобрались на вершину холма и огляделись.

Прямо перед ними на пологом берегу, почти у самой воды стояли в привычном для индейских поселений беспорядке тростниковые островерхие хижины  племени макома. Перед входом в  каждую из них горели костры, на которых женщины  готовили свою нехитрую пищу.

Несколько мужчин занимались на мелководье ловлей рыбы, а малые ребятишки играли, или наблюдали за делами взрослых: был обычный мирный день индейского племени.

  – Лейтенант, - сказал Муньос, когда закончил обзор индейского посёлка. – Ты берёшь своих людей и атакуешь селение слева по берегу. Выйдешь туда вон за тем дальним холмом. А я со своими солдатами встану вон там в ложбине у правого края посёлка. Думаю, что испугавшись тебя, дикари бросятся бежать именно туда. А мы их там и встретим. Ты согласен?

 – Конечно, господин капитан,  – кивнул Лопес.

 – Тогда приступим к делу.

Офицеры спустились с холма, сели на коней, и испанцы, разделившись на две части, поехали в разные стороны.

Алёна всё так же лежала в своей хижине, и всё так же разные мысли одолевали её. А, главное,  она совершенно не могла пока себе представить, что будет с нею дальше. Что делать, куда идти после полного выздоровления, которое вот-вот наступит, она не знала и ничего пока для себя не решила… А  сейчас  ждала Манефу, чтобы поговорить, но вдруг услышала возбуждённые  громкие голоса, а потом и крики обитателей индейского поселения. Такого в эти дни никогда не бывало и Алёна, встав с постели, подошла к тростниковому пологу, прикрывающему вход в хижину. Она откинула его и выглянула наружу.

К удивлению своему Алёна увидела индейцев, бегающих меж своих домов-хижин. А со стороны дальнего холма вдоль берега реки неслись вскачь какие-то всадники.

Алёна догадалась, что нападавшими были испанские солдаты, но почему они оказались здесь, и зачем напали на мирное поселение индейцев, она в первые мгновения понять не могла. Схватив ружьё, Алёна вновь выскочила наружу.

Немногие из мужчин-индейцев, находившиеся сейчас в своих жилищах, тоже выскочили с луками в руках и стали, защищаясь, пускать стрелы в солдат. Те же, кто не были вооружены, или же находились на мелководье, побежали из деревни вдоль берега реки.