Калифорнийская славянка

       - Спасибо, князь. Слова Ваши меня обрадовали и  убедили. Я никогда не стесняла ничьего мнения, но часто имела и имею своё собственное. Честно скажу я Вам, что к той окраине империи  я относилась прохладно, полагая, что сие дело далёкого будущего, а ближайшие наши действия обращены должны быть на полуденные страны. Я и сейчас мечтаю о русском стяге на Чёрном море и о кресте на храме Святой Софии в Царьграде. Море должно быть русским, каковым оно и было, а Стамбул  должен стать  вновь Константинополем! Ужель я не права?

       - Ещё как правы, государыня,- заговорил Вяземский,- Великое дело -утвердиться нам на Чёрном море и на Босфоре. Вновь сделать Царьград столицей православной веры нашей, а Крым присоединить к России. Да только  и  на Восточном океане мы тоже давно интерес имеем. Ещё государь Пётр  Первый мечтал о большой земле американской, а наши мореходы ходили у тех берегов и при нём и после него

        - Мне сие ведомо, Александр Алексеевич. Знаю я и про Дежнёва, и про Хабарова,  про Беринга с Чириковым…Я сама на днях читала наказ Петра Великого, собственною его рукою написанный  перед самой кончиною. В том наказе повелевает он узнать: не соединяется ли где земля российская с американскою. Да велит поспешить с делом сим, ибо англичане и голландцы тоже  американской землицы там искали…Ведомо мне,что наши  зверобои   по сей день в той стороне промышляют… Но ведь я помню и то, что совсем недавно отказала в монаршем пособии   тамошней компании Постникова. Именно из-за надобности денежной на южных рубежах наших. Как же быть мне теперь?

       - Всему свой час, государыня. Пусть Ваше монаршее пособие идёт туда, куда Вы его изволили направить. А купцам нашим, промышляющим   у американских берегов, надо, разумею, дать свободу промыслу их и торговле  с тамошними странами, особливо с Китаем. Польза от сего дела для  нашего Отечества немалая.

        - Да я разве против сей свободы?  Вы же знаете, князь, мою любовь к России.  Мне хочется, чтобы народ наш славился всеми воинскими и гражданскими доблестями,  чтобы мы во всех отношениях  превосходили других. Не забывайте, милостивые государи - я дочь герцога Цербстского, а  сие  значит – сербского. Стало быть и во мне течёт кровь славян поморских…Я давно убедилась в том, что русский народ наш есть особенный в целом свете. Бог дал ему отличные от других свойства, а, главное, красоту души.

       - Ваша любовь и забота  об Отечестве, о  народе нашем известна и за пределами России, государыня,- сказал Вяземский.- Что же касательно денег для постройки компанейских судов, то позвольте подумать о них нам – Сенату. Вы только  указ  о  сем свой  монарший дайте.

       - Александр Алексеевич, голубчик, выручайте!  И можете  совершенно надеяться на меня. Я же, видя Ваше угодное мне поведение, никогда  о  сем не забуду.

       - Благодарствую, государыня.

       - Указ же Сенату поручим написать  Адаму Васильичу. И мы его потом вместе обсудим.

       - Слушаюсь, Ваше величество,- наклонил голову Олсуфьев и что-то пометил  в своих бумагах.

     -  Ну, а теперь, милостивые государи, - продолжила  императрица,- поговорим касательно экспедиции, о коей Денис Иванович Чичерин просит.

       -  Подготовку её надо поручить коммерц-коллегии, государыня. Там  для сего дела и нужные люди найдутся,- предложил Вяземский.

       - Я с Вами согласна, князь.

       - Позвольте  мне слово молвить, государыня,- подал голос Олсуфьев.

       - Конечно, граф. Для того и сидим тут. Говорите.

       - По моему разумению надобно предприятие  сие проводить тайно. Ибо о делах наших полуденных, полуночных и восточных, как и прежде, очень хотят знать англичане, французы, шведы, а особенно испанцы.

       - Да,  я  читала о том в их газетах. Боятся они нашего присутствия на американских берегах…  Так, может быть, экспедицию назовём для отвода глаз какой-нибудь ревизиею?

       - Так и сделаем, государыня,- согласился Вяземский.- Пошлём в Сибирь только офицеров в небольшом  числе. Остальных же нужных людей пусть наберут в Тобольске, Иркутске или Охотске.

       - Да будет так, Александр Алексеевич. Прошу Вас денег для сего дела не жалеть…  Даст Бог, прирастёт Отечество наше ешё и   Русской Америкой, умножится народом и богатством той землицы. Ничего другого я  не желаю для страны, в которую привёл меня Господь.

       Екатерина поднялась с кресла, что означало для собеседников окончание разговора. Её голубые глаза светились радостью и какой-то лукавой весёлостью.

       - Указ об экспедиции в коммерц-коллегию я сочиню сама,- сказала императрица,- и вы увидите, милостивые государи, что я люблю ещё нераспаханные страны… А теперь, вы уж извините, мне надобно прибраться для приёмов. Мои дамы меня уже, наверное, заждались… До свидания, Александр Алексеевич. В понедельник жду Вас с докладом,- и Екатерина протянула  Вяземскому руку для прощального  поцелуя. - Да, вот что я ещё сейчас вспомнила, друзья мои:

       « …Колумбы Росские, презрев угрюмый рок,

              Меж льдами новый путь отворят на  восток,

              И наша досягнёт  в Америку держава»…

     Кто сие написал? Скажите-ка.

      -  Михайло Васильевич Ломоносов, Ваше величество, - ответствовал Олсуфьев.