Камень в моей руке

Маленькую камеру (шагов пять в длину, не больше) заливал рассеянный дневной свет из крошечного зарешеченного окна. Я бросился к нему, но оно было слишком высоко — виднелся только пронзительно яркий кусочек неба. Я попрыгал, стараясь дотянуться до края выступа и вскарабкаться, но быстро выдохся. Сел у противоположной стены, с тоской глядя на медленно плывущие облака. Я был страшно голоден и измотан.

Когда я начал было клевать носом, послышался тихий скрежет, в полу открылся люк, и выглянула ухмыляющаяся голова. А затем шаг за шагом из каменной кладки замка вырос настоящий великан — даже выше Гуннара и шире в плечах. Он держал в руках лампу, и в пляшущих отсветах невозможно было разобрать, что таилось во взгляде глубоко посаженных глаз. Из-за его спины выглянула чумазая девчонка. Тоненькая, как щепка, а карие глаза блестят, как спелые вишни. Я улыбнулся.

— Брендон, это друг, — сказала она, дернув его за штанину. Лицо верзилы расплылось в безразмерной простодушной улыбке, и вид у него стал совсем не страшный, а малость даже придурковатый.

— Меня зовут Бен Адамс, я из города Уокиган, штат Иллинойс, США, — прогундосил он, протягивая мне огромную, как лопата, ладонь.

— Ладно-ладно, Бенито! Успеешь еще познакомиться! — бесцеремонно оборвала его малышка. — Ему дай волю — будет бубнить до самой ночи, пока не расскажет обо всей бесчисленной семейке Адамс. Ты не бойся, он только на вид грозный. А на самом деле — безобидный, как ромашка в поле, — защебетала она, взяв меня за руку и увлекая за собой. — Вот ты думаешь, сколько ему лет?

— Двадцать… пять? — наугад ляпнул я. Знакомство с Дитой уже показало, что я совершенно не умею угадывать возраст.

— А вот и нет! — она залилась звонким смехом. — Ему только двенадцать на прошлой неделе исполнилось! И знаешь, какой у него рост? Двести шесть сантиметров! И он еще растет, можешь вообразить?! Я ставлю на то, что он вырастет еще на четыре сантиметра до моего дня рождения. А это уже через два месяца. Элиза обещала мне настоящий подарок. Она чудесная, наша Элиза. Все ребята славные, только Фрида вечно все делает назло и говорит всякие гадости, терпеть ее не могу! — у нее был забавный выговор: она быстро перекатывала слова во рту, как леденцы. — Ну же, что ты застыл, идем скорее!

Мы нырнули в проход, который напоминал кротовью нору. Бен шагал впереди и освещал путь фонариком. Свод был такой низкий, что ему приходилось идти, согнувшись в три погибели. Наконец, он толкнул дверь, и мы оказались в маленькой, слабо освещенной комнате. У почти погасшего очага сидела красивая девушка. Склонив голову, она что-то шила, и в тусклом свете углей ее гладко зачесанные волосы отливали медью. Услышав наши шаги, она подняла полные тревоги глаза.

— Внимание, внимание, почтеннейшая публика! — звонким речитативом объявила малышка. — Единственное представление! Сегодня на арене нашего цирка выступит артист редкого дарования! Встречайте! — и она принялась неистово аплодировать, словно перед ней и в самом деле была мировая знаменитость. Почувствовав устремленные со всех сторон цепкие взгляды, я совсем стушевался.

— Жалкая циркачка! — презрительно бросила белобрысая девчонка, которую я не сразу заметил.

— Фрида! — строго одернула ее красивая девушка.

— А я при чем? Это она притащила очкарика! Еды и так вечно не хватает, а тут еще один лишний рот! Я своей порцией делиться не собираюсь.

— Тебя никто об этом и не просит, — тихо произнесла девушка. — Как тебя зовут?

— Лис, — выдавил я.

— Ну, что ж, в таком случае, добро пожаловать в наш зверинец! — дернув плечом, сказала Фрида. Длинной палкой она поворошила в очаге, и покрывшиеся серым пеплом угли заалели.

— Ой, мы забыли забрать обед! — взвизгнула маленькая циркачка. — Мы мигом! — и они с Беном скрылись за дверью.

— Давай знакомиться, — ласково улыбнувшись, сказала красивая девушка. — Я — Элиза. Эта милая ворчунья — Фрида. С Коломбиной и Беном ты, наверное, уже успел познакомиться. Мальчики, подойдите к свету!

К очагу, не сводя с меня зачарованного взгляда, подошел сопливый мальчуган лет пяти.

— Лукас, что у тебя опять во рту? Ну-ка, выплюни! — встревожилась Элиза. Тот нехотя отдал ей обмусоленный ржавый гвоздь. — Ну, а если бы ты его проглотил? Он же мог проколоть тебе живот! Горюшко ты мое…

— А я давно говорила: зачем его кормить нормальной едой, когда ему гвозди и стекло кажутся деликатесами?! — снова буркнула Фрида. — Мой ботинок позавчера кто обслюнявил и погрыз?! Шапито, честное слово!

За ее спиной проступил смутный силуэт какого-то мохнатого зверя. Я увидел, что к ее шее потянулись покрытые черной шерстью лапы и заорал. Все расхохотались. Из сумрака вышел не то оборотень, не то йети — ростом чуть повыше меня, весь заросший с головы до ног.

— Ранбир, — протянул руку он, и я пожал ее. На ощупь шерсть оказалась совсем не жесткой, шелковистой, как у лабрадора.

— Еще здесь живет Дафна, но она сейчас спит, — сказала Элиза.