Камень в моей руке

— Как, впрочем, и всегда. Пока не явится прекрасный принц, чтобы разбудить ее поцелуем, — съязвила Фрида. Все, видимо, уже привыкли к ее колкостям, и не обращали внимания.

— Ну, а теперь твоя очередь рассказывать: как ты оказался в подземелье?

Но не успел я и рта раскрыть, как дверь распахнулась, и ввалился Бен с парой небольших термоконтейнеров. Элиза стала накрывать на стол: достала стопку разномастных тарелок и положила в каждую по три ложки каши и маленькому кусочку хлеба. Порция оказалась даже меньше, чем в клинике. Все молча уселись за стол. Тарелок было ровно столько же, сколько и едоков, но Элиза к своей порции так и не притронулась.

— А ты почему не ешь? — с набитым ртом спросила Коломбина.

— Что-то аппетита сегодня нет, — ответила та.

— Тогда можно я съем твою порцию? Я с Беном поделюсь, обещаю!

— Нет, дорогая, это для Дафны.

— Ты что, совсем дурочка? — взвилась Фрида. — Ясно же, что ее порцию уже умял этот долговязый, которого ты притащила!

Я поперхнулся чуть теплой кашей и закашлялся.

— Фрида! Какая муха тебя сегодня укусила? — воскликнула Элиза, заливаясь краской.

В глазах девчонки закипели злые слезы, она, бросив ложку, выскочила из-за стола.

Коломбина выскребла ложкой свою тарелку, вздохнула и потянула меня за руку. В углу, на старом матрасе, спала маленькая худенькая девочка. Светлые пряди волос разметались по подушке, как нимб на иконах. Она была совсем бледной, почти бесплотной. На секунду я испугался, что она не дышит, но когда наклонился поближе, заметил, что на виске тихо пульсирует голубая жилка.

— Дафна! Дафна! Проснись, надо поесть, — потрясла ее за плечо Коломбина. Девочка открыла глаза и изумленно взглянула на нас. Постепенно ее взгляд становится осмысленным, словно она припоминала, как она тут оказалась и кто все эти люди. Коломбина подложила ей подушку под спину и принялась кормить кашей с ложки. С трудом проглотив несколько ложек, Дафна благодарно улыбнулась и тут же снова уснула.

— Мне мама всегда твердила: «Вставай, засоня, а то всю жизнь проспишь!». Видела бы она Дафну… Это у нее болезнь такая — все время клонит в сон. Зато она может заказывать любое сновиденье по своему желанию! Например, на слоне по радуге прокатиться или взлететь выше облаков — ей это ничего не стоит. Конечно, при таком раскладе я бы тоже ни за что не хотела просыпаться! У нее там, во сне, настоящая жизнь. Там она свободна…

Глава XIV

Вероятно, бог, создавая человека, догадывался, на какие муки его обрекает, и дал ему огромный запас сил и терпения… С другой стороны, привычка терпеть и приспосабливаться превращает людей в бессловесных скотов, кои ничем, кроме анатомии, от животных не отличаются и даже превосходят их в беззащитности. И каждый новый день порождает новый ужас зла и насилия…

Аркадий и Борис Стругацкие. «Трудно быть богом»

Элиза собрала со стола грязную посуду и поймала мой взгляд.

— Лис, ты не поможешь мне?

— Да, конечно, — подскочил я.

Мы прошли по темному коридору и свернули в небольшой закуток. От пола к потолку проходили трубы разного диаметра, и было очень жарко. Элиза открыла проржавевший вентель, и из трубы потекла тонкая струйка воды. Она стала быстро мыть тарелки.

— Не стоит обижаться на то, что сегодня наговорила Фрида.

— Да я и не думал, вот еще.

— Ну, и хорошо. Раз уж мы оказались в этом подземелье, не стоит портить жизнь ссорами и перепалками. При первом знакомстве Фрида кажется не самым приветливым человеком, но ты еще убедишься — она хороший друг. На ее долю выпали тяжелые испытания, которые могли бы сломать, выпотрошить другого человека. Она покрылась броней, но в груди у нее бьется бесстрашное и верное сердце.

Я пожал плечами. У меня не было никакого желания водить дружбу с белобрысой дылдой, но и спорить с Элизой отчего-то не хотелось.

— А как вы все здесь оказались?

— Профессор Стрейджлав…

— Этот мерзкий злобный карлик на механическом кресле? — уточнил я. На бледном лице Элизы вспыхнул яркий румянец.

— Он гений, один из величайших ученых современности. И он спас всех этих детей от смерти. Старшая сестра — чокнутая фанатка, помешанная на чистоте генов. В клинике творятся страшные вещи, Лис. Детей с тяжелыми генетическими заболеваниями никто и не думает лечить. Их истребляют. Сразу же после прибытия в Шварцвальд, жестоко и методично. И что самое страшное, многие из родителей смутно догадываются о том, какая судьба ждет их детей здесь, но рады избавиться от обузы.

— Откуда ты это знаешь? — прошептал я.