Каменное древо

Еще никогда в жизни время не текло так мучительно медленно. Ожидание было маленькой смертью. Когда легкие вспыхнули огнем, я понял, что не дышал. Прикипел взглядом к волшебному зрелищу. Подойди сзади враг – я бы не заметил.

– Мона… – выдохнул судорожно, когда открылась сердцевина.

Из цветка божественного древа появился первый искатель – так сказала она. И сейчас это походило на перерождение, начало новой жизни. Рамона свернулась калачиком, подложив ладони под щеку, и казалась мирно спящей. Подтянувшись на руках, я оказался в центре каменного цветка, а потом, подняв на руки самую драгоценную в мире ношу, так же легко соскользнул на землю.

Никто не решался к нам приблизиться. Молча наблюдали за развернувшейся картиной, боясь нарушить неловкими словами или действиями ее волшебство.

А я никого не видел, была только женщина у меня на руках. Опустившись, положил голову к себе на колени – буйные кудри стекли на землю водопадом. Не выдержал, зарылся в них руками, дотронулся до бледной щеки. Как зверь, втянул носом до боли знакомый запах.

Моя… только моя…

Внутри дрожали струны – натянутые до предела и готовые порваться.

– Ренн? – счастливая улыбка скользнула по губам, и Мона открыла глаза. Почувствовала меня раньше, чем увидела.

– Скажи, что мне это не снится.

Тепло кожи под губами и тихий стон показали – нет, это не сон. Моя жрица действительно вернулась, когда я почти утратил веру. Пришла самым чудным способом из всех, что я мог вообразить. Как символ победы над смертью, жадностью и людскими пороками.

Отерев ладонью лицо, она села рядом и прижалась к моей груди. Бережно, боясь повредить этот хрупкий росток, я обнял ее за плечи. В голове роились десятки вопросов, но я решил отложить их на потом. Главное сейчас – это женщина, ее присутствие в моей жизни.

– Ты все-таки остановил кровопролитие, – глаза цвета сосновой смолы сияли, как два золотых озера. – Я так тобой горжусь, Ренн.

Она взяла мое лицо в ладони, что-то выискивая во взгляде. Кожа ее, бледная, начала наливаться внутренним светом, по скулам мазнул нежный румянец.

– Да. Едва не опоздал, – я откашлялся, потому что в горле до сих пор стоял ком. – Не представляешь, как ты меня перепугала. Я ведь думал, что больше тебя не увижу. Как ты выбралась? Мне показалось, что древо поглотило тебя, и ты растворилась в его сути.

А она улыбнулась легко и радостно, отвела прядь волос от моего лица и заправила за ухо.

– Разве Матерь Гор могла забрать такую же мать?

* * *

Рамона

Я чувствовала себя посвежевшей и полной сил – как будто очнулась от целительного сна. Я прошла испытание, и Матерь Гор отпустила меня туда, куда так стремилась душа. Более того, все части душ, осколки драгоценных сердец девушек-жриц были отпущены на волю, и я знала, что совсем скоро они станут прежними.

Когда Матерь Гор сказала про желание, я уже знала, что загадаю.

А сейчас Ренн держал меня, как самую большую драгоценность. От нежности и родного тепла перехватывало дыхание.

– Мое место здесь, рядом с тобой. Я принадлежу не только своей богине, но и вашему Отцу, богу равнин. Знаешь, у меня бы не получилось вырастить такое поле маков, если бы не его Дар.

– Дар плодородия, – произнес он, потрясенный. И в глазах загорелись смешливые искорки, они наполнили светом усталое лицо. – Ты унаследовала Дар плодородия?

Я закивала и сжала его ладонь.

– Да. Я сейчас вспомнила кое-что. Однажды я подарила подруге амулет, сделанный своими руками, и Тира сразу же забеременела. Возможно, это все Дар равнинного бога виноват. А может, и нет… Никто не знает, что получится в будущем из этой смеси.

– И этот же Дар решил, что нам пора обзавестись ребенком, – он наклонился к волосам и, втягивая их запах, прошептал: – Я так соскучился, родная.

Солнце грело теплыми лучами, над головами переливался всеми оттенками алого дивный цветок. Жизнь, еще недавно казавшаяся безвозвратно утерянной, налаживала хрупкие мосты.

– Теперь у нас будет очень много времени. Успеем наверстать.

О том, что будет, когда утекут эти волшебные мгновения, и придется возвращаться в реальный мир, я старалась не думать. Мне было слишком хорошо. Искатели, лестрийцы… пускай все подождут.

– Сегодня умер твой отец, – осторожно сказала я, положив ладонь на грудь Ренна. – У вас были непростые отношения, но все равно соболезную.

Реннейр сухо кивнул и накрыл мою руку ладонью.

– Надеюсь, хотя бы там он обретет покой. Он свой выбор сделал, за что и поплатился.

– Матушке Этере тоже не удалось выбраться. Ее душа слилась с древом, и теперь Верховная пребывает с той, кому посвятила всю свою жизнь.

Только сейчас я могла сказать, что понимаю ее со всеми ее изъянами. Это путешествие и разговор с богиней сделал меня старше, что ли. Я могла бы осуждать матушку, но не хотела.

– Милая моя, позволь спросить… – вкрадчиво поинтересовался Ренн, перебирая мои пальцы. – В чем заключался план, про который ты говорила?

Я закусила губу, покраснев.

– Так и думал. Не было никакого плана, – из груди лестрийца вырвался тяжкий вздох.