Читаем Каменное сердце полностью

Каменное сердце

Я поднялся, но лес немедленно заходил вокруг меня ходуном. Джек помог мне снова сесть.

— У вас шок, — покачал он головой. — Придется передохнуть на месте.

Винсент расхохотался:

— Осторожнее, Николас, или мастер Шардлейк сумеет найти способ осудить вас за посягательство на жизнь!

— Тихо! — рявкнул Хоббей, и лицо его адвоката потемнело.

Казалось, мой коллега намеревается что-то сказать, однако он лишь молча повернулся и направился по тропе, в тот самый момент, когда на ней появился егерь вместе с Амброузом и Дэвидом. Хоббей-младший посмотрел на оленя, из груди которого торчала глубоко вонзившаяся стрела. Подойдя поближе, Фальстоу с восхищением проговорил:

— Отличный выстрел! Сегодня вечером поднимем кубки за здоровье мастера Хью. Он заслужил еще одно каменное сердце.

— Если бы олень выбежал на нас, — угрюмо промолвил Дэвид, — я застрелил бы его. Победа должна была достаться мне.

— Мальчишка! — отрезал его отец. — Боже милостивый! Да что ты понимаешь? Этот зверь свалил с коней нас с мастером Шардлейком. И он мог бы нанести нам жестокие раны! Фальстоу прав, а тебе придется поздравить Хью!

Глаза Дэвида округлились. Я еще не слышал, чтобы хозяин поместья кричал на своего сына. Юноша обиженно воскликнул:

— Ну да, разумеется, вечно Хью лучше меня! Всегда и во всем. Хью, Хью, Хью! — Он яростно посмотрел на меня. — Этот самый Хью, с которым, по мнению горбуна, так скверно обращаются.

— Ступай домой! — Николас ткнул в сторону сына трясущимся пальцем.

Дэвид пробормотал непристойное ругательство и бросился напрямик в лес, сжимая в руке лук. Я успел заметить у него слезы гнева. Хоббей-старший повернулся к Фальстоу как раз вовремя, чтобы разглядеть на лице управляющего удовлетворенную улыбку. Глаза Николаса сузились.

— А ты иди вперед, дворецкий. Встречай телегу и не забудь сказать, где надо грузить оленя.

— Да, сэр, — ответствовал Амброуз с легкой иронией в голосе и тоже направился прочь.

— Ах, мои руки! — вздохнул Хоббей-старший. — Надо бы найти листья щавеля, он помогает при ожогах от крапивы. Эйвери, пойдемте со мной, вы знаете здешний лес.

Егерь прищурился: подобное обращение подобало разве что простому домашнему слуге. Однако он тем не менее отправился по тропе вместе с Хоббеем. Мы с Бараком остались вдвоем возле оленьей туши. Вспугнутые шумом и движением птицы возвращались на свои привычные насесты и вновь заводили прерванные песни.

— Да уж, будет о чем рассказать Тамми, когда я вернусь домой, — проговорил мой помощник.

— Дирик перед охотой предложил мне сделку, — негромко сказал я. — Если после визита Приддисов мы завтра уедем, каждая сторона оплатит собственные расходы. Думаю, что это из-за Дэвида. Похоже, я буду вынужден согласиться. — Я вздохнул. — Придется оставить в покое тайны этого дома.

— И слава богу за это! — Джек смотрел на меня с печальной улыбкой на лице.

С тропы донесся скрип колес. Около полудюжины людей сопровождали большую телегу, еще недавно стоявшую на поляне. С нее стекала кровь олених и оленят, которых уже отвезли на поляну.

— Поехали, — предложил я. — Теперь со мной все в порядке. Вставай, Джек.

Мы сели на коней и стали неспешно пробираться по тропе мимо сопровождавших телегу слуг, которые, завидев нас, стягивали с головы шапки. Ехать пришлось дольше, чем я рассчитывал. Рассеченная рука мучительно пульсировала.

Я уже думал, что мы вот-вот выедем на поляну, когда Барак тронул меня за плечо.

— Смотрите, — осторожно произнес он. — Что это? Вон там?

— Где? — Я вгляделся в заросли. — Ничего не вижу.

— Какое-то яркое пятно, похожее на одежду.

Спешившись, мой спутник направился в лес. Последовав его примеру, я двинулся за Бараком и едва не врезался в его спину, когда он буквально застыл на месте.

— Что… — начал было я, но прикусил язык, пораженный неожиданной сценой, представшей моему взору.

Впереди нас оказалась та самая небольшая прогалина, которую я отыскал этим утром и где сидел в раздумьях на поваленном стволе. Я встряхнул головой, отгоняя наваждение: мне вдруг показалось, что перед нами ожила сцена охоты на единорога с гобелена, висевшего в доме Хоббея. На бревне, опершись спиной о дерево и сложив на коленях руки, сидела женщина с распушенными по плечам волосами. Она хранила молчание и даже не шевельнулась при нашем приближении. На какую-то секунду мне померещилось, что из чела ее выходит рог единорога. И лишь потом я осознал, что на самом деле вижу Абигайль Хоббей, пригвожденную к дереву стрелой, которая пробила ей лоб.