Каменное сердце

Внезапно раздался чей-то хорошо поставленный командный голос:

— А это еще что такое?

На верхних ступеньках лестницы появился сэр Франклин, по своему обыкновению в отличном дублете, при кружевном воротнике и манжетах. За ним следовала вторая половина роты.

— Где Ликон? — спросил он, и Джордж немедленно направился к нему, а за вице-капитаном последовал мрачный Снодин. Гиффард уставился на обоих. — Ах вот вы где! Все в порядке?

— Так точно. Сэр Франклин, не будете ли вы так любезны отвести людей в лагерь? — обратился к нему Джордж. — Мастер Шардлейк попросил меня кое-что сделать для него.

— Судебные дела? — Гиффард с сомнением посмотрел на меня. — Опять вы здесь, сэр? И охота же тебе связываться с адвокатами, Ликон!

— Это займет не больше часа, — заверил его вице-капитан.

— Я был бы очень благодарен вам, если вы позволите это, сэр Франклин, — поддержал я просьбу Джорджа.

— Ладно, но только надолго не задерживайся, — буркнул командир. — Пойдем, Снодин. Ну и видок у тебя: как будто тебя по голове пыльным мешком трахнули.

— Подожди меня в гостинице, Джек, — сказал я Бараку.

Он наклонился поближе:

— Разумно ли просить Ликона сопровождать вас, когда его подчиненные пребывают в таком настроении? Да они выбросили бы Снодина в воду, если бы Джордж не остановил их.

— Но он же согласился, — отрывисто проговорил я. — Не отговаривай меня, я должен любой ценой закончить дело, даже если для этого придется встретиться с самим Ричем.

— Вы пугаете меня, сэр. Я уже начинаю опасаться за ваш рассудок.

И с этими словами Барак направился прочь.

А я возвратился к Джорджу, следившему за тем, как сэр Гиффард уводит стрелков.

— С вашими солдатами, надеюсь, ничего не случится? — спросил я его.

— Я велел Снодину помягче обращаться с ними, а при сэре Франклине ребята возмущаться не посмеют. — Мой бывший клиент глубоко вздохнул. — Хорошо. Идемте, попробуем попасть на «Мэри Роуз».

Бухта Камбер была полна лодок, на ночь приставших к пристани. Мы отыскали лодочника, крепкого мужчину средних лет, согласившегося доставить нас к «Мэри Роуз», подождать возле корабля и затем отвезти обратно. Следом за ним мы спустились по скользким ступеням. Сверху, из таверн Устричной улицы, доносились музыка и голоса. Лодочник вставил весла в уключины и поплыл в открытое море, к линии кораблей. Позади них закат уже уступал место темной синеве, на которой вычерчивался лес мачт.

Мы сразу же оказались в мире полной тишины, звуки города угасли. Воздух вдруг сделался соленым и чистым. Волнения на море не было, но, признаться, оказавшись на воде впервые за четыре года, я ощущал некоторое смятение. Крепко вцепившись в борта, я рассматривал берег. Видны были городские стены, Квадратная башня, а дальше, за стенами, солдатские палатки, окрашенные закатом в розовый цвет.

— Большое спасибо, что вошел в мое положение, — обратился я к Ликону. — После того недоразумения с солдатами…

— Слава богу, я позаботился добыть им сегодня на ужин свежего мяса. На одних сухарях долго не протянешь. Пара наших парней уже свалилась с поносом. А еще один случайно полоснул себя ножом, — рассказывал мой спутник. — Ну, это я решил, что так вышло случайно. В роте осталось всего восемьдесят восемь душ.

Я снова посмотрел на удалявшийся берег. Теперь он был виден во всей его протяженности вплоть до замка Саутси, и без того казавшегося в лучах заката маленьким пятнышком, но все более уменьшавшимся, по мере того как мы углублялись в Солент. Против собственного желания я отвернулся.

Мы неспешно приближались к боевым кораблям. Здесь, вблизи, видны были тусклые огоньки ламп и свечей над палубой. Над водой плыли свист флейт и бой барабанов. Ликон, погрузившись в собственные мысли, смотрел вперед, а потом проговорил с тихим отчаянием в голосе:

— Мне приходится подбадривать своих людей, я должен делать это. Я обязан поддерживать в них бодрость духа, хотя прекрасно знаю, с каким кошмаром им предстоит встретиться.

— Господу ведомо, Джордж, что ты делаешь все возможное.

— Вы думаете, Он знает?

Мы были уже совсем рядом с кораблями, мачты и надстройки которых казались теперь невозможно высокими. Толстенные плетеные канаты, спускаясь в воду, удерживали суда на якорях. Свет солнца почти померк, и яркая раскраска верхних палуб превратилась в различные оттенки серого. Лодочник взял в сторону, чтобы не попасть под струю испражнений, льющихся из клювастого стока гальюна. Впереди возник огромный корпус «Великого Гарри», и до нашего слуха вновь донеслись голоса и звуки музыки. На главной палубе что-то происходило. Здесь над водой нависал небольшой помост, под которым болтался блок. Им пользовались для подъема на палубу грузов из больших гребных баркасов. К собственному удивлению, я заметил, что на сей раз к нему было подвешено крытое промасленной тканью большое и высокое кресло, к которому была привязана свинья.

— Осторожно! — услышал я чей-то крик. — Оно ударится о борт!

— И что же это такое здесь творится? — спросил я у лодочника.

— Дурацкие выходки матросни, — неодобрительно хмыкнул тот.