Каменное сердце

Лодка наша прошла мимо флагмана к «Мэри Роуз», на бушприте которой еще угадывались очертания розы. Запрокинув голову, я посмотрел вверх.

Самая низкая, средняя часть корабля была высотой футов в двадцать. Длинный, в два этажа ют казался раза в два больше. Бак был еще выше: три палубы вздымались над форштевнем подобием колоссальной лестницы. Внезапно подул ветерок, и я услышал странное пение, доносившееся из сети снастей, взмывавших над палубой к стеньгам. Когда мы оказались совсем близко, раздался голос, донесшийся с марса на самом верху грот-мачты:

— Эй, на корабле, тут лодка!

Лодочник подвел свое суденышко к средней части корабля, между баком и ютом. Я в смятении посмотрел на высившийся надо мной темный борт, не зная, как на него подняться. Взгляд мой выхватил из сумрака вырисовывавшиеся на смоле квадраты орудийных портов, крепкие канаты, бегущие вверх от колец в центре до отверстий в нарисованных выше квадратах, зеленые и белые цвета Тюдоров, чередующиеся с красными крестами на белом фоне — флагом Святого Георгия.

— А как подняться наверх? — спросил я в недоумении.

Ликон посмотрел на нарисованные квадраты. И пояснил:

— Эти панели сдвигаются. Сверху сбросят веревочную лестницу от одного из них.

Мы приблизились к судну под углом, и лодка с громким звуком уткнулась носом в корпус. Панель отодвинулась, и из открывшегося пятна света выглянула чья-то голова. Голос произнес пароль, который я слышал еще в лагере:

— Спаси Господи короля Генриха!

— И даруй ему долгое правление над нами! — откликнулся Джордж. — Помощник капитана Ликон, мидлсекские стрелки! Официальное дело к помощнику казначея Уэсту!

Г олова исчезла, мгновение спустя вниз полетела веревочная лестница. Она разворачивалась в полете, и конец ее плюхнулся в воду возле нас.

Глава 39

Лодочник выловил его из воды, переместил в лодку, а затем посмотрел на нас с вице-капитаном:

— Поднимайтесь, джентльмены. Прошу по одному зараз.

Ликон взялся за лестницу, наступил на перекладину и полез вверх. Я следил за тем, как он уверенно переставляет руки. И вдруг над моей головой, заставив меня вздрогнуть, резко открылся наружу орудийный порт. Изнутри донесся скрип колес, и из порта странным, дергающимся движением выставилось жерло огромной пушки.

— Надо смазать вот эту ось, — послышался резкий голос.

Пушка вернулась обратно, и порт со стуком захлопнулся. Я посмотрел наверх: мой проводник уже добрался до самого конца лестницы. Из открывшегося отверстия к нему протянулись руки, и он протиснулся сквозь узкую щель.

— Теперь ваша очередь, сэр, — проговорил лодочник.

Глубоко вздохнув, я взялся за перекладины и полез вверх. Вниз я не смотрел. Тихое колыхание воды сбивало с толку, заставляя терять ориентацию. Когда я оказался наверху, сильные руки втянули меня внутрь. От моих ног до палубы еще оставалось несколько футов, я споткнулся и едва не упал.

— Это же хренов адвокат! — удивился кто-то.

Ликон взял меня за руку:

— Я попросил матроса поискать мастера Уэста.

Я огляделся. Палубу закрывала частая сеть из толстой веревки, привязанная к поручню над люком, а в середине — к центральному деревянному брусу в семи футах над нашими головами, опиравшемуся на толстые деревянные столбы вдоль всей верхней палубы. Широкий брус образовывал наверху трап, соединявший бак с ютом, и матрос ловко шел по нему, ступая босыми ногами. Задрав голову, я посмотрел на двадцатифутовый ют. На нем располагались две длинные, богато украшенные литьем бронзовые пушки, поставленные под углом, чтобы стрелять наружу. Еще два орудия смотрели на нас с бака, повернутые в противоположную сторону.

— Вот это да… — произнес я негромко, окинув взглядом верхнюю палубу.

Она была примерно футов сорок в ширину и почти столько же в длину, и на ней стояли три чугунные пушки длиной в дюжину футов, привязанные к колесным лафетам. Палуба была освещена тусклым светом сальных свечей, находившихся внутри высоких роговых фонарей. Среди пушек группами расположились десятков шесть матросов, занятых игрой в карты или кости. Все они были босиком, большинство — в безрукавках поверх рубах, а на головах у некоторых красовались круглые войлочные шляпы, поскольку здесь задувал прохладный ветерок. Многие были молоды, хотя лица их уже успела обветрить непогода. Возле одной из групп сидела небольшая дворняжка, явно наблюдавшая за игрой в карты. Кое-кто из матросов поглядывал на меня с холодным любопытством, поблескивая глазами, вне сомнения гадая, кто я такой. В одной из групп разговаривали по-испански, другая сидела вокруг клирика, читавшего вслух Библию:

— «Потом, встав, запретил ветрам и морю, и сделалась великая тишина»[28].

Запах тухлого мяса и небольшие клубы пара поднимались над некоторыми из палубных люков, перекрытых тяжелыми деревянными решетками.

— Впервые попали на военный корабль, сэр? — поинтересовался один из моряков, помогавших мне подняться на борт.

— Да.