Каменное сердце

Инстинкт говорил мне, что я опоздал, что следует повернуть и убираться восвояси. Однако Эмма опережала меня в лучшем случае всего часа на три. И если она уже находится в Портсмуте, то, безусловно, не успела еще вступить в бой. Я попробовал представить ее себе: наблюдательную, настороженную, тщательно обдумывающую, как лучше поступить… Учитывая нехватку людей в ротах, она, бесспорно, могла оказаться в числе бойцов, тем более теперь, когда французы наконец пришли. Я вспомнил слова Хоббея о том, что Абигайль помогала подопечной прятать свое женское естество, и о том, как «Хью» с явным неудовольствием потирал грудь. Сколько же неудобств претерпела эта бедная девушка за последние шесть лет?

Ситуация у моста, ведущего на Портси, полностью переменилась. Теперь люди стремились покинуть остров, а не попасть на него. От моря двигался сплошной человеческий поток: женщины с младенцами, дети постарше, опирающиеся на палки старики — все бежали прочь в преддверии возможной осады. В большинстве своем это были бедняки, несшие на спинах тюки с пожитками или катившие их в хлипких тележках. Мне невольно пришел на ум рассказ Ликона о том, как французские мирные жители попрошайничали и умирали с голода на обочинах. «Неужели и нас ждет такая же судьба?!» — подумал я.

Я дал беженцам дорогу. Они начали неторопливо подниматься по склону Порте Даун-Хилл. Неподалеку пожилая чета затеяла спор о том, не лучше ли будет бросить тележку, груженную разобранной низкой кроватью, небогатой одеждой, оловянной посудой и парой стульев. Напиравшие на стариков сзади недовольными голосами требовали, чтобы они освободили дорогу. Затем прогремела барабанная дробь: вниз с холма направлялась рота ополченцев, вооруженных самым разнообразным оружием. Беженцы торопливо расступились. Солдаты быстрым шагом прошли мимо меня, побрякивая и позвякивая полу панцирями. Окруженные облаком пыли, они спустились к мосту, где им отсалютовала стража.

Когда солдаты прошли, я подъехал к ближайшему часовому и спросил его о последних новостях. Тот с раздражением глянул в мою сторону:

— Французы пришли, вот и все новости!

Он явно был из числа набранных в армию простых людей и в обычной ситуации никогда не посмел бы столь неучтиво разговаривать с человеком моего общественного положения. Однако мне уже не раз приходилось наблюдать, как война разрушает сословные перегородки.

— Могу ли я попасть в город? — спросил я.

— Вообще-то, все стремятся покинуть его, — хмыкнул караульный.

— Я разыскиваю одного человека, своего друга… Мне надо непременно найти его, а потом я сразу вернусь обратно.

— Что ж, мастер адвокат, коли ты сумеешь уговорить городскую стражу впустить тебя, желаю удачи.

И, одарив меня взглядом, полным снисходительного уважения, мой собеседник дал мне знак продолжать путь.

На острове Портси все так же стояли солдатские палатки, но теперь все они пустовали, а около откинутых пологов дежурили редкие часовые. Там и сям на траве валялись всякие мелочи — миска, ложка, шапка… Солдаты ушли из лагеря в спешке.

Оказавшись возле городских стен, которые по-прежнему укрепляли рабочие, я пропустил другую группу направлявшихся к мосту беженцев, среди которых оказалась стайка проституток — их размалеванные лица были покрыты потом и пылью. Затем мне пришлось снова отойти на обочину, поскольку появилась еще одна рота солдат: на сей раз в город спешили разговаривавшие по-немецки наемники в ярких разрезных дублетах. Отсюда был виден флот: корабли, как и раньше, стояли на якоре, не исключая «Великого Гарри» и «Мэри Роуз». Я увидел «Галею искусную» — среди галеасов, между военными кораблями и огромными французскими галеями в полумиле от них. Хотелось бы знать, находился ли Ликон со своей ротой на борту «Великого Гарри». Облачко черного дыма взвилось над носом французской галеи, и спустя мгновение оттуда с запозданием донесся грохот. Английские галеасы тут же ответили огнем.

Я добрался до палаток, поставленных возле городских стен. Как я и опасался, они тоже оказались пустыми. Посмотрев вверх, на стены, я увидал на них только солдатские спины: все, кто был наверху закрывавшей теперь от меня море стены, следили за происходящим на воде. Я направил Нечета к палаткам, надеясь найти возле них часового, способного наделить меня какой-либо информацией, но никого не обнаружил. Странно было ехать мимо солдатских шатров, не слыша шума, крика и лязга. Шатры роты Ликона, как и все прочие, были пусты. Я уже собирался повернуть назад, когда меня чуть слышно окликнули:

— Адвокат Шардлейк! Подойдите сюда!

Я пошел на голос и оказался возле палатки, из которой несло выгребной ямой. Нерешительно отбросив полог, я заметил в царившем внутри полумраке миски и разбросанную одежду. В углу лежал человек, наполовину укрытый одеялом. Это был Угрюм, грубиян и задира, еще вчера вечером столь полный бравады. Сейчас его некрасивое костистое лицо показалось мне белым, как снег.

— Это и впрямь вы… — протянул он. — А я уж думал, что у меня начались видения!

— Угрюм? Что с тобой случилось? — изумился я.