Каменное сердце

— После того как ближайшую к нам часть Булони буквально сровняли с землей, нам приказали наступать. Король к этому времени уже отправился домой; сентябрь выдался дождливый и промозглый, как никогда. Наши сотни брели вверх по грязи, а французская артиллерия все время поливала нас огнем. А потом уже стрелять из завалов начали их лучники и аркебузиры. Чем ближе подходили мы к городу, тем больше наших оставалось лежать на размытой дождями земле. Мои ребята убили немало французских лучников и канониров. Но мы и сами служили мишенью для них… пушечные ядра разорвали многих моих солдат в клочки. — Он вдруг расхохотался, и этот жуткий звук эхом прокатился по темной церкви. — В клочки, — повторил рассказчик. — Вы никогда не задумывались над смыслом этого простенького выражения? Весь тот широкий глинистый склон покрывали оторванные руки и ноги, шматы мяса, обрывки мундиров, лужи кровавой грязи вперемешку с битым камнем. И головы моих друзей… в шлемах… посреди кровавых луж.

Уставившись в пол, Ликон тяжело вздохнул, после чего опять поднял на меня глаза:

— Но не все наши полегли перед стенами, уцелевшие по битому камню вошли в город. Началась рукопашная, пошли в ход мечи и клевцы; повсюду — звон стали, хруст костей и кровь. Французы — а они отважные бойцы, ничуть не хуже наших, — отступили в верхнюю часть Булони и продержались еще неделю. Получив легкую рану в бок, я потерял сознание и очнулся в дырявом шатре, корчась от боли и стараясь отгонять крыс, привлеченных запахом раны. — Джордж коротко хохотнул. — Мне сказали, что я — бравый солдат, и произвели в вице-капитаны.

— Действительно бравый… Столь ужасную ситуацию трудно и вообразить!

— Но не сражение в городе запомнилось мне больше всего, — продолжил Ликон, — хотя я убил там нескольких французов и сам подвергался смертельной опасности, а этот склон внизу, ставший подобием гигантской бойни. Сколько же там было убитых!.. Много ночей подряд, засыпая, я вновь оказываюсь на этом склоне. Я бреду по нему, разыскивая куски тел моих людей, так чтобы составить их вместе. — Он глубоко вздохнул. — Если мы будем нападать на французские корабли, если нам придется брать их на абордаж, опять начнется рукопашная. Я договорился со Снодином, чтобы послезавтра он поговорил с людьми, объяснил им, на что похожа война. Я знаю, он ведь тоже был в Булони. А я сам… я просто не могу заставить себя это сделать.

Я не знал, что и сказать, поэтому просто положил ладонь на его руку.

— Ну что, хороший из меня командир, а? — горько усмехнулся молодой человек. — Если голова моя полна таких вот мыслей?

— Ты умеешь командовать людьми, Джордж. Я вижу, что они уважают тебя.

— Они не стали бы уважать меня, если бы знали, каков я на самом деле. Большую часть времени я вполне владею собой. Но иногда вдруг… как подумаю о том, на что веду этих бедолаг. Среди них есть забияки вроде Угрюма, которые всегда не прочь подраться, однако даже они не представляют, какая именно драка их ждет.

— Джордж, если бы в бой их вел не ты, то это сделал бы другой человек. А ведь далеко не всякий командир станет проявлять заботу о своих людях… покупать для них новую обувь.

— Терпеть не могу барабаны. — В голосе Ликона прозвучало отчаяние. — Когда мы шли к стенам Булони, роты всегда сопровождали барабанщики, пытавшиеся своим боем заглушить грохот пушек. Ненавижу этот звук, он мне вечно досаждает во сне! — Он посмотрел на меня. — Если бы только я мог вернуться домой, на ферму! Увы, все мы принесли присягу. Благодарите Бога, мастер Шардлейк, за то, что вы штатский!

Глава 15

В ту ночь я уснул быстро и спал очень крепко. Когда хозяин гостиницы разбудил меня в пять утра, мне снился какой-то сон, связанный с Эллен и оставивший по себе тяжелое и тревожное чувство.

Мы вчетвером ожидали роту, сидя на конях возле постоялого двора. Дирик в очередной раз пребывал в плохом настроении, возможно, потому, что я оставил его одного предыдущим вечером. Сэр Франклин ехал во главе своих людей с надменным видом, а лицо Ликона показалось мне неподвижным и замкнутым.

Мы снова заняли свои места в арьергарде направлявшейся на юг колонны. В глазах многих рекрутов читалась скука, вызванная долгим и скучным маршем, однако те, кто вчера хромал, теперь бодро шли в новой обуви. Герольд Снодин опять топал прямо передо мной, и от него разило, как из пивного бочонка.