Каменное сердце

— Когда я встретил Хью, в нем оказалось нечто… нечто привлекательное для меня. — Сэм явно смутился, но продолжал тараторить: — Я тогда еще подумал, что это дьявол толкает меня к великому греху. Я молился о наставлении, но никак не мог сдержать свои чувства. Хью не нравилось, что я все время пялюсь на него, но я ничего не мог поделать с собой. И вдруг однажды я все понял…

— И рассказали Винсенту.

— Я думал, что он как-то поможет этому… этой девушке. Однако мастер Дирик в ответ заявил, что речь идет о тайне клиента, которую надо всячески защищать, и отослал меня прочь. Я думал, я молился и понял… насколько все это несправедливо.

— Да уж, семейка Хоббей ради собственной выгоды много лет заставляла девушку изображать своего умершего брата. Но теперь Эмма убежала, и никто не знает, где ее искать, — резко сказал я.

— Ах, сэр!.. — Сэм судорожно сглотнул. — Можно мне сесть?

Я жестом указал ему на табурет. Он устроился на нем с самым скорбным видом.

— Вам известно, — спросил я, — что случилось с Абигайль Хоббей на охоте?

— Да, — ответил мой посетитель едва слышно. — Мастер написал мне. И еще я знаю, что за ее убийство арестовали этого грубияна Эттиса.

— Его уже отпустили, потому что убийца — не он. — Наклонившись вперед, я раздраженным тоном произнес: — Но почему вы никому не сказали правды о Хью?

— Я не мог подвести своего хозяина. Но я все время думал и молился, а когда мастер Дирик прислал письмо, в котором сообщал о том, что приедет завтра, я понял… — Фиверйир с мольбой во взгляде посмотрел на меня. — Он ведь нехороший человек, правда?

Я пожал плечами.

— Вот я и подумал, сэр, нельзя ли мне попроситься к вам на работу, — выпалил клерк. — Известно, что вы, сэр, хороший адвокат и защищаете бедных.

Я смотрел на жалкое лицо Сэмюеля, гадая, в какой мере его приход ко мне вызван угрызениями совести, а насколько — желанием найти себе другую работу. Как знать…

— Фиверйир, — проговорил я спокойным голосом, — у меня не найдется работы еще для одного клерка. И вообще, я от души советую вам поискать себе место у какого-нибудь старого заскорузлого циника от юриспруденции, который берется за любую предложенную работу и не питает иллюзий относительно того, что любое его действие должно служить добру. К моему сожалению, я сам нередко поддавался этой иллюзии. Если вы последуете моей рекомендации, то тогда, быть может, заручившись чьей-то тенью, в которой можно будет укрыться, вы сумеете наконец стать взрослым.

Молодой человек опустил голову, и в позе его теперь читалось полное разочарование. Я произнес уже более мягким тоном:

— Ну что ж, я попробую найти такого адвоката, который нуждается в клерке.

Сэм посмотрел на меня уже с решимостью на лице:

— Я больше не буду работать на мастера Дирика. Что бы ни случилось, я к нему не вернусь.

Я улыбнулся:

— Значит, вы не безнадежны, Фиверйир. Посмотрим, быть может, мне удастся что-то сделать для вас.

Вскоре после окончания нашего разговора я оставил Линкольнс-Инн и пешком прогулялся до дому. Отперев дверь, я остановился в прихожей. Из кухни доносились голоса мальчишек. Вспомнив Джоан, я ощутил укол глубокой печали, но затем почувствовал, что кто-то смотрит на меня с верхних ступеней лестницы, и увидел Колдайрона. Он легким шагом начал спускаться, и глаза его засветились любопытством.

— Сэр, с возвращением вас! Видели ли вы в Портсмуте что-нибудь интересное? Я слышал, что там была битва и французов прогнали на глазах самого короля!

Я не ответил. Спустившись, эконом остановился у подножия лестницы и неуверенно воззрился на меня, заподозрив неладное. Однако продолжил:

— Из Лондона отправляют новое войско. Молодой Саймон по-прежнему хочет уйти в солдаты, если война затянется.

— Только через мой труп, — решительно заявил я. — А где доктор Малтон?

— В гостиной. Я…

— Зайдите к нам через пятнадцать минут, — велел я и отвернулся, оставив Уильяма в смятении.

Гай находился в гостиной и был занят чтением. Он окинул меня радостным взглядом, вскочил на ноги и, подойдя поближе, обнял за плечи. Я с удовольствием отметил, что теперь мой друг стал больше похож на себя самого прежнего и печать усталости и печали уже не была столь очевидна на его смуглом лице.

— Слава богу, наконец-то ты вернулся, — проговорил Малтон. — Однако выглядишь чрезвычайно утомленным.

— Я видел жуткие вещи, Гай, куда более страшные, чем ты способен себе представить. Я расскажу тебе об этом потом. — Я тяжело вздохнул.

Врач нахмурился:

— С Джеком все в порядке?

— Да. Он был моей опорой все эти недели. А сейчас побежал к Тамазин. Как она?

Доктор улыбнулся:

— Раздобрела, устала и много ворчит. Но все у нее хорошо. Рожать ей, по моим подсчетам, примерно дней через десять.

— А ты сам как?

— Превосходно, давно я не чувствовал себя так хорошо. Похоже, силы мои полностью восстановились. Я хочу вернуться домой, вновь приняться за работу. А если та ватага с угла опять нагрянет… что ж, все в руках Господа.

— Искренне рад за тебя!