Камеристка

Чужим голосом она приказывает отдать якорь.

Ее рыцари стоят в поле, в нежилой части города, выстроившись в две шеренги. За спиной — Кай. Почти все пешие, всего с десяток человек верхом. Она видит себя рядом с рыцарем с единственным опущенным забралом.

Впереди, плечом к плечу, — Эйнар и Дваин. Оба с обнажёнными мечами. Они смотрят на приближающиеся корабли.

Картинки начинают быстро сменять друг друга.

Мир беззвучен. Она видит, как кричат люди, их открытые рты, решительные лица. Рыцарь с опущенным забралом натягивает стрелу.

Кровь. Много раненных. Непонятно, свои или чужие. Она сама с мечом. Лезвие красное. Она идёт, безразлично переступая через лежащие тела. Она не видит их лиц, не хочет видеть. Перед глазами — только он, её настоящая цель. У него глаза покойного мужа. Чёрные, как Преисподняя. Чёрные, как его сердце.

Он улыбается. Холодной улыбкой победителя. Какая-то женщина исступлённо кричит. Кричит от боли. Она оглядывается, ища глазами Сиршу. Наконец понимает, что кричит она сама. На руках — кровь. Её собственная. Пытается устоять на ногах, но заваливается на бок. Острая боль в животе. Образ Ансгара и Гваэда сливается воедино. Последнее, что она видит, — как покойный муж с бронзовыми кудрями заносит над ней меч.

Альва плакала. Сотрясалась в рыданиях, лежа на коленях старой ведьмы.

— Ну-ну, — та участливо гладила внучку по голове.

Королева рвано хватала ртом воздух, пытаясь успокоиться.

— Кто умер, ягодка?

Спустя несколько долгих минут осознания, Альва наконец нашла в себе силы ответить:

— Я.

С трудом встала и подошла к стоящему на камине кривому осколку зеркала. Вгляделась в свое лицо.

Из глаз продолжали течь слезы. Один из них стал белым.

— Аккуратно пользуйся видением, — предупреждающе раздалось с пола. — Помни, мы сами обычно не можем кардинально изменить свое будущее.

Альва села рядом с бабкой, прислонившись к её боку.

— Обещай, что навестишь меня через месяц. Чтобы я знала, жива ли ты.

Королеве показалось, что голос старухи дрогнул.

Глава 15. Фатум

До Юханнуса оставалось три недели.

Поведение принца приводило Сиршу в бешенство, хотя она считала себя обладательницей железного терпения. Однако, в тот день, когда девушка решила поговорить об этом с госпожой, выяснилось, что та уже второй день как куда-то пропала, и даже Баль понятия не имеет, где она может быть.

— Ну это уже ни в какие ворота, — злобно бубнила камеристка по дороге в королевские покои. — И что только возомнили о себе эти царские особы?

Она решила во что бы то ни стало дождаться Альву и не придумала стратегии лучше, чем засесть в её комнате.

Заняв место у окна за чайным столиком, Сирша заметила на нём какие-то бумаги. Конечно, копаться в чужих документах было дурным тоном. Некоторое время девушка смотрела в окно на подъездную дорожку перед главными дверьми. В конце концов она принялась гипнотизировать злополучные листы.

«Вряд ли она оставила бы здесь что-то секретное», убеждала себя камеристка, потянувшись к бумагам. Страницы оказались пронумерованы. Найдя первую, Сирша с удивлением увидела странные круги с картинками, явно вычерченными королевской рукой.

Она принялась читать подписи, выведенные кудрявым почерком. «Ярость». «Зависть». «Ревность». «Боль».

Какие-то из них были подчёркнуты по нескольку раз.

Следующей страницей оказалась выписка из какой-то книги. Тут тоже были выделены важные моменты. Обведенные слова. «Женщина». «Ненависть». «Месть». «Разрыв». Последнее повторялось не один раз.

Сирша нахмурилась. Снова перевела взгляд на предыдущий лист. В кругах нарисованы медведь и человек. Теперь она разглядела даты над перечисленными эмоциями. «Ревность» была подписана днём последнего собрания с рыцарями.

У девушки уже давно закрались подозрения насчет королевских экспериментов, и вот у неё на руках вещественные подтверждения.

— Ну, твоё величество, — Сирша злобно отбросила записи.

Ножки кресла неприятно скрипнули по каменному полу. Надо было найти Баля и расспросить подробности королевского исчезновения.

Выйдя за дверь, она успела заметить серый плащ, поворачивающий за угол.

Камеристка бросилась следом и едва не сбила с ног свою госпожу.

— Альва! Мы тебя обыскались!

Она схватила королеву за руку в длинной перчатке, наплевав на этикет. Сирша была слишком зла, чтобы церемониться.

Женщина медленно обернулась.

Её лицо имело нечитаемое выражение.

— Ты… — камеристка ахнула. — Что с твоими глазами?

— Тише.

Альва потащила её в противоположную от спальни сторону, в подземелья.

Шли молча. Сирша ничего не спрашивала, зная, что вряд ли получит ответы. Добравшись до своей лаборатории, королева зажгла огненный шар на ладони и принялась шарить по шкафам со склянками.

— Что ты ищешь?

— Обезболивающее.

Камеристка опустилась на стул, с тревогой наблюдая за госпожой. Руки у той мелко подрагивали. Огонь дрожал вместе с ними.

— Слуги скоро прознают, что я здесь… Надо привести себя в подобающий вид.

Она сняла с полки мутный пузырек и залпом осушила его, вздрогнув от отвращения.

Сирша терпеливо ждала, пока королева перестанет метаться. Злоба испарилась, сменившись острым беспокойством.