Камин

Голос человечий - попугай.

***

Грива лошади - осени крона,

Как на полном скаку увядать,

Огнедышащей кашей дракона

Развиваются горы - видать.

В хладный воздух, где гарью до ставен,

Ночь костра вдруг пришла невзначай,

Словно дым кучерявый заварен

В кипятящийся пролито чай.

60

С прошлой юности взгляд без разбора

Мечет молнии ломких теснин,

И зрачков негритянские поры

Соберёт про себя апельсин.

***

Оркестр сердцем звуки вымещал,

Как ветер, снег толкая выдул спину,

Нервозные движения смычка

Заволокло узором пианино.

И в белых пальцах клавиши игрок,

На крылышках гусь лапчатый - клетчатка,

Наручных, тонких вен стянув шнурок,

И Ангел в ослепительных перчатках.

***

Так течёт сосна душистым лаком,

Светлый мёд, свисавший в резеду,

И Господь смеялся или плакал,

Уронивши кроткую слезу.

Каплю, от которой в сердце сырость,

Забирая Время выдаст в клад,

Снова и в зрачок пересадилось

Солнце, заполуденный закат.

В соль морскую видится до боли,

Тенью на снегу круживши взмок,

Возвращая Небу голубому

Полным ртом отпущенный дымок.

***

Лишний угол - и в объём набросок,

Временем квадратным перебор,

И Звездою вставший перекрёсток

Боль четвертования борол.

61

Как ядра планетного толканье, Снега кровь, зарывшую игрой,

Клавишное тиканье на ткани

Белою и чёрною икрой.

Будто бы с колёс увязли дичью,

Западо-восток , разорена,

В горизонтов разных двуязычье,

К центру сообщая письмена.

Рвущаяся надвое - шаг мильный,

Длинная дорога - ренессанс,

Лобным кругозором герб фамильный,

Репа пригвоздённая в сеанс.

Книжный дух, что пар седой Сивиллы,

За руку шершавую обол,

В панцирь черепаховых извилин

Перевёл за кругом в круг дождь - вол.

Шеей высочайшею аккорда

Не размякнуть в сером воробье,

И опять плескался лебедь гордо

В пламени кипящем и в воде.

***

Кислым незрелым - умно ль,

Крупными каплями в око,

Так истекает лимон,

Весь кипарисовым соком.

Солнечный день, затаись

Жиденьким маслом топлёным,

Семечка пламени - лист,

Снова родишься зелёным.

62

***

Звон не препирающийся, тонкий,

Волны к сердцу прямо отчесать,

Господи, как скрипка одинока,

Что кукушка дикая в часах.

Вечер через ночь подпрыгнет - диво,

Тень скоблить свою – отпетый дух,

Над водою плач склонённой ивы,

Вновь прервёт рассерженный петух.

***

Рельсы к горизонту - корень злата,

Тонкогубый почерка прикус,

Шпалы убегали полосато,

Книги учащённый ближе пульс.

Ходиками сердца заварушка,

Солнышко вечернее, уважь,

Об руку единственную - стружку,

Правую - родившийся стеллаж.

И в бумажной письменности - олух,

Нового огня плеснувший ток,

Семечки вырёвывал подсолнух,

Будто бы обуглен лепесток.

Дерево, которое, вестимо,

Теплотою выстрадалось в трос,

Едкой чернотою буквы дыма-

Знаком испытания вопрос.

Волны, до которых жизнь богата,

И страницы свежие марал,

Замесив до снежного заката

Паром первым облачным коралл.

63

***

Встречи, от которых пахнет ветром

На щеке холодной - морвокзал,

Долгая дорога километром,

Кто тебя, единственного, звал?

Но часами изморозь на судне-

Капли неокрепшее зерно,

Циркулем секунды - вновь день судный,

Возвращает круг - всё зелено.

Жидкий позвоночник заронили

В реактивный дождь стежком семян,

Крылья увязав по шпалам в мили-

Лодки любопытный нос румян.

Поршенью чернильного ненастья

Посадивши дерево - леса,

Душу деревянную - вина стяг

Книгой нараспашку описав.

Белизна бумаг молочной шинкой,

Исповедь младенческих высот,

Кружит колесо своё снежинка,

И сугроб зажмурившись пасёт.

***

Ночь лилась высока и ажурна,

Месяц жёлтую тень напевал,

И подглазицы, как абажуры,

С округлённою формой пиал.

Но корзина для лампы в розетку,

Сохранилась - в птенцах будет дом,

Хоть сплетались морщинами ветки

Разорённым, осиным гнездом.

64

Прилетят - волн дарёные краски, Дальним детством реки удалы,

Словно ласточки в гнёздах дворянских,

Что на самом обрыве скалы.

***

Не зарывались они эхом фазы,

Чувствуя боль напряжённой лыжни,

Корни берёз - силуэтом дихазий,

Вены парящие рук неживых.

Только судьба водопадом Непала

Бдительность с Неба вцепив усыпит,

Белое облако снегом пропало

И запивает болотами плит.

Словно травинка во лбу - омут важный,

Огненной бритвою режет топор,

Лист, отделённый от массы бумажной

Сам для себя приговор вписан спёр.

Слово, которое почвой не смеет

Стать, истязавшись дерзнув наравне,

И увлекаясь своим безземельем,

Как устремившийся к дальней родне.

В линиях гибких ладони прошенье,

Аквамарина услышанный звон,

Силы небрежная, шаткость броженья,

Словно теченье отвязанных волн.

Только опять наступала на пятки

Сферой планета на выкате глаз,

Были дождями насыпаны грядки,

Не отлучившись к скамейке в запас.

65

Не просадив взор дней солнечных пылко, В Лунь теневую итогом семей,

Вьющихся локонов кожей затылка,

И отпускается в воздухе змей.

***

Пустыня, пустыня - завьюжит,

Лепёшкой желтка - хлеб да соль,

И гору коленом верблюжьим

Исследуй - больную мозоль.

И жажды томящая торба,

Крыла кругосветный рюкзак,

Терпением ангельским всгорбив

Равненья не узнанный злак.

Закатные протуберанцы,

Вновь в снег чепуху городить,

Фонарь в черепаховый панцирь

Запёкшимся горлом горит.

На ушко игольчато юг - вал,

Войди же в него - мощи щит,

И голосом тоненьким клюва

В волненье птенца защитит.

Как аншпуг язвит образцово,

Где собранность - птичий балет,

И лёгонькой ножкой танцора