Камни вместо сердец

— Нет, но я заночевал там и узнал о трагедии, происшедшей в этом городке девятнадцать лет назад. Тогда начисто сгорела плавильня, а ее хозяин погиб вместе с одним из своих помощников. Дочь его в результате всего этого сошла с ума. Фамилия их была Феттиплейс — именно этих людей и разыскивал мой клиент. Насколько мне известно, ваш отец был тогда здесь коронером.

Эдвард задумался:

— Было что-то такое. Но тогда меня не было здесь, я начинал учиться в Кембридже. Прежде чем поступить в Грейс-инн, я получил там степень, — с гордостью добавил он. — Но помню, что мой отец каким-то образом помогал сошедшей с ума девушке.

— Достойный поступок, — нейтральным тоном прокомментировал я. Ну да, промелькнуло в моей голове, я успел достаточно познакомиться с твоим отцом, чтобы понять, что в душе его не найдется ни капли милости к ближним. Я вспомнил рассказ преподобного Секфорда о том, как Приддис распоряжался насильственным извлечением Эллен из казавшегося ей безопасным уголка.

— Он не такой жесткий человек, как о нем думают люди, — сухо промолвил Приддис-младший. — Просто ему приходится исполнять трудные дела.

— Там мне рассказывали еще об одном семействе, которое вы должны знать. Об Уэстах.

— O, да, они там — важные землевладельцы! Мистрис Уэст всегда правила всем курятником вокруг Рольфсвуда. Так вы встречались и с ней?

— Я только слышал о ней и о ее сыне. Теперь он — офицер королевского флота. Филип Уэст. Примерно ваш ровесник, кстати.

— В детстве я раз или два встречался с ним. Однако я редко бывал в этом городке после того, как поступил в Кембридж. А вы, брат Шардлейк, подробно ознакомились с теми краями!

— Мне было интересно.

Эдвард остановил своего коня и обвел взглядом ландшафт:

— По правде сказать, сэр, на мой взгляд, невозможно установить, какие деревья росли здесь прежде. Старые пни утонули в подлеске. И мы приближаемся к краю леса сильнее, чем это устраивает меня.

— А вы посмотрите на поднимающиеся молодые деревца, — ответил я. — Добрая половина из них — дубки. A какие высокие старые дубы стоят перед нами в лесу!

Мой спутник с полным правдоподобием изобразил, что внимательно оглядывается по сторонам, хотя я не сомневался в том, что он заметил все то же, что и я. После чего, повернувшись ко мне, он негромко спросил:

— Чего вы вообще хотите добиться в этом деле, мастер Шардлейк?

— Справедливости для Хью Кертиса. С моей точки зрения, очевидно, что лес этот состоял в основном из дуба, хотя согласно отчетам мастера Хоббея дуб составлял неполную четверть поваленных деревьев.

— Но сам Хью Кертис сказал в Ратуше, что он всем доволен.

— Он еще молод и не имеет деловой жилки. Кроме того, когда рубили эти деревья, он вообще был ребенком.

— Словом, вы намереваетесь обратиться в Опекунский суд и потребовать, как его… возмещения? На это, брат, уйдет много времени и денег… Лишние хлопоты для всей семьи, которая только что претерпела огромную трагедию. В том числе и лишние хлопоты для самого Хью. Придется оплатить землемера, a он, скорее всего, не найдет убедительных доказательств. Подумайте, мастер Шардлейк, стоит ли оно того? Особенно если вспомнить, что мастер Хоббей предложил разумный подход к оплате издержек.

— Вам известно о его предложении?

— Брат Дирик рассказал мне перед тем, как мы выехали. — Младший Приддис приподнял кустистую бровь. — Коллега, кажется, весьма раздражен этим делом.

Я встретил его взгляд и подумал: «Доля этих доходов досталась тебе и твоему отцу». Однако я уже решил принять предложение Винсента. Без поддержки самого Хью я не мог сделать абсолютно ничего. Впрочем, выкладывать собственные намерения не было необходимости, тем более что нам предстояло провести пару дней в этом доме.

— Я еще подумаю на эту тему, — ответил я уклончиво.

Мой спутник пожал плечами:

— Как вам угодно. Но при всем при этом, думаю, вам понятно, что пора прекратить поиски. Так что — поворачиваем? Я опасаюсь за отца, боюсь, как бы он не переутомился.

— Хорошо.

Когда Эдвард поворачивал коня, я заметил на его лице плохо скрытую улыбку, отражавшую уверенность в том, что дело закрыто.

Когда мы вернулись, в доме царили тишина и уныние, а старый Приддис в одиночестве восседал перед пустым камином. Поглядев на нас, он спросил:

— Ну, как, Эдвард, все ли в порядке с лесными угодьями?

— Мы с мастером Шардлейком пришли к разумному соглашению, — отозвался его сын.

Сэр Квинтин пристально посмотрел на меня и буркнул:

— Помоги мне, Эдвард, я хочу встать.

Приддис-младший помог отцу подняться на ноги. Старик тяжело дышал, и его бесполезная рука бессильно раскачивалась. Белизна усохшей ладони напомнила мне мертвое лицо бедной Абигайль, и я невольно поежился.

— Довольно с меня этого дома! — раздраженным тоном проговорил Квинтин. — Здесь все не в себе. Я хочу уехать.

— Отлично, — умиротворяющим тоном согласился Эдвард. — Пойду, приготовлю коней. И, кстати, отец, — добавил он непринужденно, — мастер Шардлейк побывал в Рольфсвуде. Он говорил о той трагедии в плавильне, помнишь… Ну, которая приключилась, когда ты был коронером?