Камни вместо сердец

— Меня самого подняли только полчаса назад, — бодрым тоном ответил Барак. — A старикам нужно поспать.

— Полегче там о стариках, грубиян! — осадил его Сэм. Наш дружеский тон очевидным образом шокировал его.

Из открытого окна кухни нам было лучше видно практикующихся парней. Теперь стрелял Дэвид… откинувшись сильным телом назад, он также выпустил стрелу. Он тоже попал в цель, но не в самый центр мишени.

— Прекрасное место! — сказал Фиверйир. — Я еще никогда не бывал в деревне.

— Ни разу в жизни не покидал Лондон? — спросил я.

— Это мое первое путешествие. Я всегда хотел побывать за городом. Здесь пахнет совсем иначе, и воздух такой чистый…

— Ну да, — согласился Барак. — Ни тебе тухлого мяса, ни помойки.

— Кроме того, здесь так тихо! Невозможно даже подумать, что в считаных милях отсюда, в Портсмуте, собирается войско.

— Да, — согласился я, — так оно и есть.

— Мастер Хоббей на удивление здорово перестроил дом. И как же прекрасно, что это поместье больше не служит этим монахиням, бормочущим под нос молитвы идолоподобным статуям, — добавил Сэм менторским тоном. Пожилая женщина бросила в его сторону полный яда взгляд.

— А эти парни знают свое дело, — проговорил Джек, поглядев за окно на молодых людей. Дэвид выстрелил снова, и я проследил за полетом стрелы.

— Вот! — услышал я его голос. — Я победил! С тебя шесть пенсов!

— Нет уж! — возразил Хью. — Моя стрела ближе к центру!

Фиверйир с печалью на лице наблюдал за обоими стрелками.

— А ты сам стреляешь? — поинтересовался я у него.

— Нет, сэр. Господь не наделил меня нужной для этого силой. И я завидую этим крепким парням.

— Милая сценка, — произнес за нашими спинами насмешливый голос. Обернувшись, мы увидели в дверях Дирика, рядом с которым стоял Хоббей. Винсент также облачился в свою адвокатскую мантию.

— Кто кормил этого пса? — резким тоном спросил хозяин дома.

— Я, сэр, — нервно признался Фиверйир. — Он такой веселый миляга!

— Тебе будет не до веселья, если об этом узнает моя жена. Она сама кормит его, так как считает, что у него нежный желудок. Ламкин, ступай, найди мистрис! — велел Николас спаниелю, и тот покорно повернулся и потрусил прочь из кухни. Хоббей же повернулся к Урсуле: — А тебе не следовало позволять ему кормить Ламкина!

— Простите меня, сэр. За паром я ничего не видела, — принялась оправдываться пожилая женщина.

— Думаю, что все ты видела. Так что поберегись, мамаша! — проворчал Николас, а затем, повернувшись ко мне, проговорил уже ровным голосом: — Итак, брат Шардлейк, быть может, вы скажете нам, каким образом хотите приступить к делу? Как вы видите, с Хью можно поговорить прямо сейчас.

Однако я решил допросить молодого Кертиса после всех прочих, чтобы получить представление об этой странной семейке, о чем и сообщил хозяину:

— Я предполагал сперва выслушать вас, сэр. А потом Фальстоу и вашу жену.

Хоббей посмотрел на Дирика:

— Это приемлемо для вас?

Тот склонил голову:

— Вполне.

— Тогда я разрешу ребятам отправиться на соколиную охоту — они как раз спрашивали об этом. — Николас глубоко вздохнул. — Приступим. Мы можем воспользоваться моим кабинетом.

— Я хочу, чтобы Барак был со мной и делал заметки, — проговорил я.

— Я принес с собой бумагу и перо, мастер Хоббей, — бойко добавил мой помощник. — Если можно, предоставьте мне немного чернил.

— Клерки нам не нужны! — отрезал Винсент.

— Клерки всегда присутствуют при снятии показаний, разве не так? — Я невозмутимо посмотрел на него. — Ради точности ведения протокола.

— Ну, раз так, — вздохнул мой оппонент. — Пошли, Фиверйир, раз там будет Барак, то и ты должен присутствовать. Дополнительный ненужный расход для клиента мастера Шардлейка.

Богато украшенный и просторный кабинет Хоббея располагался на первом этаже. В нем находился широкий стол с многочисленными ящиками, на стене над ним было несколько полок, а дополняли обстановку прекрасные деревянные сундуки. Кресла были расставлены кружком перед окном. На стене висел портрет монахини-бенедиктинки: ее шею и лицо окружали накрахмаленные белые складки и черная вуаль.

— Предпоследняя аббатиса Вервелла, — кивнул на картину хозяин.

— Какое интересное лицо! — заметил я. — Внимательное и задумчивое…

— Вы тоже понимаете толк в живописи, мастер Шардлейк. — Лицо мастера Николаса расслабилось, и на нем появилась странная застенчивая улыбка.

— Надо начинать, сэр, — с некоторой резкостью проговорил Дирик. Взяв со стола пару чернильниц, он передал их Бараку и Фиверйиру.

Хоббей пригласил нас сесть и занял место у своего стола. На нем располагались большие песочные часы: в прекрасной нефритовой оправе находились прозрачные склянки, одна из которых была полна белого мелкого песка. Он повернул их, и песок тонкой струйкой полился вниз.

— Для начала, сэр, — начал я, — не могли бы вы рассказать о своем происхождении? Вчера вы упоминали о том, что жили в Германии?

Посмотрев на песочные часы, хозяин дома сложил на коленях свои узкие, холеные ладони: