Кандзявые эссе

У японцев же новая счётная единица появляется уже на уровне наших десяти тысяч (万, 10.000), и если мы считаем всё по три ноля, то японцы вынуждены считать по четыре. На практике это выглядит следующим образом (на примере числа 87090603):

у нас:

87.090.603 = 87 * 1.000.000 + 90 * 1000 + 6 * 100 + 0 * 10 + 3 = 87090603

у них:

8709.0603 = 8709 * 10.000 + 0 * 1000 + 6 * 100 + 0 * 10 + 3 = 八千七百九万 + 六百 + 三 = 八千七百九万六百三

хассэн нанахяку кю: ман роппяку сан

Сложно? Да, сложно, но привыкнуть можно. А чтобы дать хоть какую-то опору для наших серых клеточек, сопоставим некоторые числа:

10 十 дзю: 10

100 百 хяку 100

1.000 チ сэн 1000

10.000万 ман 1.0000

100.000 十万 дзю:ман 10.0000

1.000.000 百万 хякуман 100.0000

10.000.000千万 сэмман 1000.0000

100.000.000 億 оку 1.0000.0000

18.9. МИЛЛИОН АЛЫХ РОЗ

Миллион, миллион, миллион алых роз...

(хякуманбон но бара но хана о...)

Попробуем напеть первую строчку знаменитой песни, которая, попав в своё время в Японию, настолько поразила местных меломанов, что многие из них до сих пор принимают её за «ну, типа, японскую народную»[673].

Миллион - миллион - миллион - а-лых роз...

Хякуман - бонно - барано - ха-на о

百万本のバラの花を (хякуманбон но бара но хана о) - миллион алых роз (цветов роз миллион штук).

本 - штук (однажды уже упоминалось, что кандзи 本 (книга, начало) используется для счёта цилиндрических предметов).

バラ (бара) - роза. Почему написано каной? Не потому ли, что не каждому японцу, возможно, будет под силу прочитать название этого цветка, записанное вот такими иероглифами: 薔薇?

[花 - Цветок КА_хана 7 (⺾ (140) трава)]

花 (хана) - цветок.

草花 (кусабана) - трава и цветы.

花火 (ханаби) - фейерверк.

火花 (хибана) - искра, зажигание, вспышка.

花籠 / 花篭 (ханакаго) - корзинка цветов.

花見 (ханами) - любование цветами.

花道 (ханамити) - узкий помост, ведущий на сцену через зрительный зал (дорога цветов).

花曇 (ханагумори)[674] - весенняя пасмурная погода.

花より団子 (хана ёри данго) - Соловья баснями не кормят (чем цветы, (лучше) рисовая лепёшка данго).

Хорошая, конечно, пословица, но ведь и цветок цветку рознь. Вот, например, роза. Что, вообще, для японцев может значить роза, если её даже знаками азбуки Катакана записывают? Трудно сказать, зато мы можем увидеть в этом факте откровенный намёк на отношение к ней. Конечно же, лепёшка, да ещё рисовая, для японского крестьянина завсегда была более значима, чем какая-то там пришлая роза, но можно ли то же самое будет сказать, если речь пойдёт, скажем, не о розе, а о сакуре? Большинство наших впечатлений о Японии сложены на основе легенд, кем-то когда-то придуманных, но сакура с трепетным отношением к ней японцев - это уже не вымысел и не легенда, а самая настоящая правда, поскольку 日本人は桜が大好きです (нихондзин ва сакура га дайсуки дэс) - Японцы обожают сакуру. И эта любовь сквозит отовсюду, даже из старых-престарых японских пословиц.

花は桜木、人は武士 (хана ва сакураги, хито ва буси) - (Если) цветы, (то) у сакуры, (если) человек, (то) самурай. Чтобы более-менее точно передать смысл записанного, можно будет сказать так: сакура - самый красивый цветок из всех цветов, а самурай - самый лучший из всех людей. На чём же основана такая любовь к цвету растительного и человеческого мира. Как ни странно, то, что роднит самураев и сакуру, - это опять же смерть и отношение к ней японцев. Сакура расцветает красивейшим цветом, но цветение её быстротечно. Мимолётная красота и опадание как символ смерти - совсем как в жизни самураев, полных решимости в любой момент сбросить с себя жизнь, как сбрасывает с себя цветочные лепестки сакура.

[桜 - Сакура О:_сакура 10 (木 (75) дерево)]

О-о-о! Сакура! - вот все нехитрые ключи для запоминания онно-кунных чтений этого красивого иероглифа. Рисунок 桜 можно трактовать как дерево, которое вызывает не меньшее восхищение, чем женщина самой блистательной красоты. Именно ради любования этой красотой тысячи и тысячи паломников отправляются весной на природу, чтобы совершить обряд (ханами) - любование цветами, который сводится в основном к тому, чтобы выпить чашечку-другую сакэ и немножечко перекусить под сенью цветущей сакуры.

櫻

Иероглиф «Сакура» не всегда имел тот вид, с которым мы только что познакомились. В дореформенные времена у «сакуры» над «женщиной» вместо сияния располагались две «раковинки» (貝), что, впрочем, не делало её более громоздкой или менее изящной. Если бы иероглиф «Сакура» и в наши дни оставался таким, то ему тоже можно бы дать какое-нибудь достаточно лёгкое толкование: дерево (木), на красу которого люди ходят смотреть 見（здесь мы обыгрываем схожесть иероглифов 貝 и 見) неоднократно (два знака 貝 как повторяемость событий), как на неземную красоту самой прекрасной на свете женщины (女).