Каннибалы и короли. Истоки культур

Всё это ведёт лишь к одному выводу: эдипов комплекс не является причиной войн – это войны являются причиной эдипова комплекса (при этом не нужно забывать о том, что сами войны выступают не первопричиной, поскольку являются производной от попытки контролировать экологическое и репродуктивное давление). Может сложиться ощущение, что мы пытаемся решить безнадёжную проблему курицы и яйца, однако существуют великолепные научные основания для отказа от фрейдистских приоритетов. Сделав эдипов комплекс точкой отсчёта, невозможно объяснить вариации в интенсивности и масштабах военных действий: почему одни группы более воинственны, чем другие? Почему одни практикуют внешние, а другие внутренние формы набегов? Не получится объяснить и то, почему комплексы институтов мужского превосходства различаются по содержанию и силе. Невозможно, отталкиваясь от эдипова комплекса, объяснить происхождение сельского хозяйства, расходящиеся траектории интенсификации и истощения в Старом и Новом свете, происхождение государства. Напротив, начав с репродуктивного давления, интенсификации и истощения, возможно понять как постоянные, так и переменные аспекты войны. А зная причины вариаций в ведении войн, можно понять и причины вариаций в семейной организации, половых иерархиях и половых ролях, а следовательно, и постоянные, и переменные черты эдипова комплекса. В философии науки существует устоявшийся принцип, согласно которому при выборе между двумя теориями предпочтение отдаётся той из них, которая объясняет больше переменных при наименьшем количестве независимых необъясняемых предпосылок.

Этот момент заслуживает внимания, поскольку любая теория имеет разные философские и практические последствия. С одной стороны, фрейдистская теория очень напоминает подход, в рамках которого война считается природой человека. Убийственная агрессия в этой теории представляется неизбежной, а одновременно она стесняет и мужчин, и женщин биологическим императивом («анатомия – это судьба»), тем самым затуманивая и сковывая движение к достижению паритета между полами. Хотя я и позволил себе утверждение, что анатомия предписывает мужчинам учиться быть яростными и агрессивными в случае войны, я не говорил, что именно анатомия – или гены, или инстинкт, или что-либо ещё – делает войну неизбежной. Одно лишь то, что все люди в сегодняшнем мире и в известном нам прошлом жили в милитаристских сексистских обществах или в обществах, находившихся под их влиянием, не является достаточным основанием для того, чтобы придать человеческой природе черты образа дикаря, которые необходимы для ведения успешной войны. Тот факт, что война и сексизм играли и продолжают играть столь заметную роль в делах человечества, не означает, что такое положение дел должны остаться навсегда. Война и сексизм перестанут практиковаться, когда их продуктивные, репродуктивные и экологические функции будут восполнены менее затратными альтернативами. Сегодня такие альтернативы впервые в истории оказались в нашей досягаемости, и если нам не удастся ими воспользоваться, то в этом будут виноваты наши интеллект и воля, а не наша природа.

Глава VII. Происхождение первичных государств