Канун

Мсто, которое занималъ Левъ Александровичъ Балтовъ въ обществ родного города, было совсмъ особое. Онъ не проходилъ никакихъ общественныхъ должностей, не имлъ ни какого отношенія къ администраціи. Онъ даже какъ то сторонился всякой общественной дятельности.

Всякій разъ въ періодъ выборовъ возникалъ вопросъ о его кандидатур въ городскія головы. Его имя какъ-то само собой просилось на языкъ и невольно произносилось громко.

И ему предлагали и было совершенно очевидно, что, если бы онъ поставилъ свое имя, то былъ бы избранъ чуть-ли не единогласно, но онъ всегда отказывался.

Карьера его дйствительно была удивительна. Его отецъ былъ бдный дворянинъ, уже совершенно обрусвшій и вполн, какъ русскій, говорившій по русски. Но ддъ пришелъ на югъ съ береговъ балтійскаго моря и былъ настоящій нмецъ. Его въ город помнили немногіе, очень старые люди и они утверждали, что даже фамилія его произносилось не совсмъ такъ, какъ произносится теперь, что назывался онъ Baltenhof и это слово незамтно перешло въ Балтовъ. И отцу Льва Александровича уже досталось въ совершенно обрусломъ вид.

И этотъ ддъ, по словамъ помнившихъ его, былъ простой коммиссіонеръ по покупк сырыхъ кожъ, которыя онъ отсылалъ въ родныя мста для выдлки. Съ другой же стороны онъ распространялъ въ город выдланныя кожи.

И операція эта была очень скромная, она едва давала ему возможность прилично существовать. Но вс помнили, что это былъ человкъ какой-то необыкновенной честности.

Отецъ Льва Александровича уже кожами не занимался. Онъ получилъ нкоторое образованіе, уже «русское», и былъ чиновникомъ средней руки, служа въ таможн.

Но жилъ онъ недолго. При переход изъ гимназіи въ университетъ, Левъ Александровичъ потерялъ отца, который простудился на своей тяжелой служб и умеръ.

И съ этого момента онъ началъ вести самостоятельную жизнь. Его блестящія способности выдвинули его еще въ гимназіи, изъ которой онъ вышелъ съ золотой медалью и ему легко было найти уроки. Ихъ у него было даже слишкомъ много, такъ что онъ длился ими съ товарищами.

Выборъ факультета онъ сдлалъ странный. Онъ занялся естественными науками. Въ то время, правда, изученіе природы всхъ увлекало. Въ университет лучшіе профессора были на естественномъ факультет; на филологовъ смотрли, какъ на полезныхъ, но жалкихъ тружениковъ, а на юристовъ, какъ на легкомысленныхъ верхоглядовъ.

И въ самомъ дл, на филологическій факультетъ поступали почти исключительно бдные семинаристы, соблазнявшіеся легко получаемыми стипендіями, а на юридическій, за немногими исключеніями, поступали большею частью люди, которые не хотли серьезно заниматься. Обыкновенно они цлый годъ ничего не длали и только наскоро и поверхностно готовились по запискамъ къ экзамену.

Но со стороны Льва Александровича это не было увлеченіемъ и мене всего онъ слдовалъ мод. У него тогда еще далеко не было выработано міросозерцаніе и не былъ составленъ планъ жизни. Но умъ его совершенно не выносилъ общихъ теоретическихъ понятій. Онъ страстно стремился къ точному, осязаемому знанію. Вотъ была единственная причина выбора имъ естественнаго факультета.

И первое время онъ со страстью предавался изученію зоологіи, химіи и физіологіи и даже теперь, когда онъ въ продолженіе двадцати лтъ совершенно не соприкасался съ этими областями, онъ много зналъ въ нихъ и, можетъ быть, въ самомъ дл изученіе точныхъ наукъ имло глубокое вліяніе на выработку не только ума его, но и характера.

Однако, уже съ третьяго курса онъ сталъ относиться къ избранному роду наукъ полегче и до окончанія занимался ими хотя и усердно, но безъ увлеченія. Во первыхъ, онъ любилъ всякое дло доводитъ до конца и никогда ничего не бросалъ на половин, а во вторыхъ, все-таки онъ долженъ былъ кончить въ числ лучшихъ.

И онъ продлалъ все, что для этого требовалось: выдержалъ блестящій экзаменъ, представилъ вс работы, написалъ выдающуюся диссертацію, получилъ кандидата и медаль, но на этомъ и покончилъ съ естественными науками.

Въ это время его уже интересовали другія науки — экономическія. И онъ даже одно время хотлъ вновь поступить въ университетъ, чтобы выслушать курсъ юридическихъ наукъ, но пожаллъ времени и ршилъ выполнить это самостоятельно.

Онъ поступилъ на службу въ пароходное управленіе и, работая тамъ усердно, изучалъ по книгамъ политическую экономію.

На службу онъ поступилъ безъ всякой протекціи, на маленькое мсто, которое оплачивалось до смшного ничтожнымъ жалованіемъ. И первые четыре-пять лтъ его никто тамъ не замчалъ и не зналъ. Товарищи удивлялись ему: такой блестящій студентъ, такъ прекрасно кончившій, довольствуется незамтной службой. Ждали, что онъ будетъ готовиться къ кафедр, дастъ какія нибудь удивительныя открытія, или, самое меньшее, поступитъ въ спеціальное училище и будетъ инженеромъ или технологомъ.