Канун

Теперь это былъ человкъ, которому приписывали орлиный полетъ и львиную силу. Про него говорили, что онъ создалъ городъ почти изъ ничего. И его знали не только въ город, но и въ Петербург, знали, что есть тамъ, на юг, такая выдающаяся личность. Но до Ножанскаго никому не приходило въ голову призывать его.

Самъ Ножанскій попалъ въ высшія сферы случайно. Начавъ свою дятельность въ качеств профессора политической экономіи въ мстномъ университет, онъ отдавалъ излишекъ своего времени банковской дятельности. На его долю выпала пропаганда въ город новой формы кредита и подъ его руководствомъ было основано общество взаимнаго кредита, въ которомъ онъ занялъ мсто предсдателя. Съ этой отвтственной должностью профессура была уже несовмстима, и онъ ее оставилъ.

Но репутація ученаго финансиста осталась за нимъ и однажды, когда въ Петербург обсуждали какія-то важныя мры въ связи съ финансовыми реформами, Ножанскій въ числ другихъ былъ призванъ въ качеств эксперта.

Тутъ онъ съумлъ обратить на себя вниманіе своими красивыми профессорскими рчами и ему предложили на выгодныхъ условіяхъ занять мсто, правда, не очень видное, но важное по значенію, и съ котораго были видны широкіе горизонты.

Онъ согласился и, двигаясь тихими, но врными шагами, онъ наконецъ выдвинулся и занялъ вполн отвтственный постъ.

Въ то время Россія, окутанная мракомъ, вся цликомъ находилась въ рукахъ олигархіи, отдлившей крпкой и высокой стной высшую власть отъ народа, и сосредоточившей всю силу въ своихъ рукахъ. Высшія должности обязательно занимались людьми, принадлежавшими къ высшему кругу. Такого рода принадлежность была почти единственнымъ и врнымъ шагомъ къ карьер, способности-же, знанія, энергія, умъ, — все это были вещи второстепенныя, случайныя.

Сравнительно небольшая группа себялюбцевъ притянула къ себ вс соки страны для поддержанія того незначительнаго меньшинства, на которое она опираласъ.

И, такъ какъ страна шла отъ этого къ упадку, то мало-помалу явились и стали неясно бродить новыя вянія: мечта освжить кормило привлеченіемъ новыхъ черноземныхъ силъ.

И въ качеств такой силы прежде всего явился Ножанскій. Онъ тогда носилъ уже на себ чинъ тайнаго совтника и многіе ордена. Постоянно вращаясь среди бюрократіи, онъ значительно растерялъ свои прежнія связи въ настоящей живой русской жизни, и прежній огонь, пламень котораго, правда, не поднимался выше академическаго пафоса, въ душ его если не погасъ, то значительно притихъ.

По происхожденію Ножанскій отчасти примыкалъ къ демократіи. Онъ былъ сынъ простого узднаго лекаря. Нужно было именно совмщать въ себ вс эти данныя, чтобы возбудить къ себ, хотя и вынужденное, довріе.

Простое происхожденіе, облагороженное ученой степенью и профессурой и обезвреженное чиномъ тайнаго совтника, — все это длало его подходящимъ къ вяніямъ, безъ всякаго риска получитъ какой-нибудь неожиданный сюрпризъ. И благодаря этому, онъ былъ приглашенъ на отвтственный постъ.

Левъ Александровичъ познакомился съ Ножанскимъ еще въ бытность свою студентомъ. Но боле тсное знакомство состоялось позже. Какъ разъ тогда, когда Левъ Александровичъ выступилъ съ своимъ знаменитымъ проектомъ и сдлался популярнымъ человкомъ въ город, Ножанскій переходилъ отъ академической дятельности къ банковской. Тогда созрвали въ его голов идеи относительно взаимнаго кредита. Новое восходящее свтило привлекло его вниманіе и онъ сейчасъ же обратился къ нему.

И Левъ Александровичъ принялъ дятельное участіе. Они были сотрудники по новому учрежденію. Тутъ Ножанскій оцнилъ его блестящія качества, и съ тхъ поръ ихъ отношенія сдлались тсными и не прерывались.

И когда Ножанскій поднялся на высоту, онъ сейчасъ же подумалъ о своемъ старомъ сотрудник. Въ сущности, онъ былъ тамъ одинокъ и къ тому же въ душ очень скоро понялъ, что крылья его давно уже разучились летать и что онъ одинъ безсиленъ что-нибудь сдлать. И ему нужно было опереться на такую, еще вполн свжую, силу, какой представлялся ему Левъ Александровичъ.

И онъ началъ звать его чуть-ли не съ первыхъ дней своего назначенія. Но Левъ Александровичъ туго поддавался. Происходили долгія выясненія всхъ обстоятельствъ въ переписк. Ножанскій сразу почувствовалъ, что простыми общаніями этого человка не заманишь. Левъ Александровичъ очень опредленно говорилъ о самостоятельности дйствій, а Ножанскій не могъ гарантировать ее, такъ какъ и самъ въ сущности ею не пользовался.

Но въ послднее время, можетъ быть, чувствуя, что его положеніе начало колебаться, такъ какъ онъ не оправдалъ возложенныхъ на него надеждъ по части освженія, онъ началъ усиленно уговаривать Льва Александровича и уже общалъ гораздо больше и опредленне.

И вотъ, наконецъ, Левъ Александровичъ получилъ отъ него срочную телеграмму, въ которой было сказано прямо: «вс наши условія приняты. Надюсь, что этого довольно. Посл вашего отвта будетъ оффиціальное назначеніе. Прошу, не медлите отвтомъ. Ножанскій».